Национальная безопасность современного Российского государства основывается сейчас на более сложном, чем прежде, комплексе многоплановых политических, дипломатических, экономических, технологических, идеологических, военных и иных мер. В разные периоды российской истории военные средства либо выдвигались на первый план, либо отодвигались на второе место, либо выступали в качестве последнего, решающего средства защиты государственности России.
Национальная безопасность современного Российского государства основывается сейчас на более сложном, чем прежде, комплексе многоплановых политических, дипломатических, экономических, технологических, идеологических, военных и иных мер. Решающее значение среди них имели и имеют средства преимущественно политического характера, направленные на создание благоприятной для страны внешней и внутренней обстановки, устранение существующих и потенциальных военных угроз, их локализацию, упрочение международного положения государства, обеспечение устойчивых геополитических позиций, надежной защиты его интересов от посягательств извне и разрешение назревающих противоречий мирным путем. Однако эти меры могут быть эффективными лишь при том условии, если они органически сочетаются с действиями военного оборонительного характера, активным сдерживанием возможного агрессора, блокированием его попыток оказывать политическое и экономическое давление, а тем более силой оружия добиться политических целей.
В разные периоды российской истории военные средства либо выдвигались на первый план, либо отодвигались на второе место, либо выступали в качестве последнего, решающего средства защиты государственности России. Иногда они активно служили реализации имперской российской политики, но чаще всего обеспечивали защиту государства от агрессии, его оборону, свободу и независимость от посягательств извне. Во всяком случае, чем непримиримее и активнее становилась внешняя экспансионистская политика России, тем большую роль в ней играла военная сила. Напротив, чем больше Россия была заинтересована в поддержании международной стабильности, тем меньшее значение в ее внешнеполитической деятельности имело прямое применение вооруженных сил.
Так или иначе, вся история России, как, впрочем, и большинства других государств, органически связана с ее неоднократным участием в оборонительных или наступательных войнах, вооруженных столкновениях и конфликтах. Периоды мирного развития и в далеком прошлом, и в наше время не раз прерывались годами военного лихолетья. С давних времен России пришлось отражать многочисленные вражеские нашествия, когда ее судьба висела на волоске. Вместе с тем она неоднократно выступала в качестве защитника других дружественных народов и стран, помогая им отстаивать свою свободу и независимость. В то же время и сама Российская империя во многих случаях предпринимала крупные завоевательные походы, укрепляя свои позиции в мире и расширяя государственные границы. Рост Российского государства осуществлялся не только в результате добровольного присоединения к нему соседних стран, искавших в ней защиту от врагов, но и путем покорения других народностей и государств силой оружия.
Военные аспекты обеспечения национальной безопасности России в любом случае базировались на решении в том или ином сочетании сложного комплекса военно-политических, стратегических, экономических, дипломатических и научно-технических задач. Особо важное значение при этом имела выработка рациональной военной политики, строго соответствующей конкретной обстановке и вытекающим из нее политическим целям, стоявшим перед армией и страной, ее реальным экономическим и военным возможностям. Соответственно этой политике создавалась военная организация государства, формировалась военная доктрина, определялась и проводилась национальная военная стратегия.
Безусловно, в минувшие эпохи и в наше время все эти структурные элементы механизма военной безопасности имели разный смысл, как правило, отличались по своему содержанию и характеру. Однако, не переставали действовать и некие общие принципы, обусловленные историческими традициями, национальными чертами народа, а также особенностями географического и геополитического положения Российского государства, которые, обладая определенной устойчивостью, так или иначе проявлялись на всех стадиях его развития. В значительной мере они сохраняют свою силу и сейчас.
Если говорить конкретно о военной стратегии России, то к таким особым непреходящим ее чертам можно было бы отнести: национальную самобытность, опору главным образом на собственные национальные силы; континентальность; периферийную направленность; поочередную нейтрализацию угроз с запада, востока и юга; пропорциональное развитие сил с преимущественной ставкой на сухопутные войска; решительность действий, гибкое сочетание наступления и обороны, позиционных и маневренных форм борьбы.
Раскрытию этих общих черт и характерной специфики российской военной стратегии, сложной цепи ее эволюционного развития и резких революционных скачав, особенно в последние десятилетия, и посвящается данный труд. Основная его цель - выявить исторические корни и истоки отечественной военной стратегии, этапы ее формирования и совершенствования; исследовать особенности военной стратегии России в дореволюционную эпоху и в советский период; установить закономерность ее становления на современном этапе, в условиях переустройства "российского государства. При этом главное внимание предполагалось уделить прежде всего теории и практике военной стратегии последних лет, анализу изменившихся условий и новых подходов к разработке военной стратегии России на ближайшую отдаленную перспективу.
Естественно, военную стратегию России нельзя рассматривать изолированно от общего процесса развития военного искусства в мире. Ее основные принципы, категории, положения, установки и требования тесно связаны с достижениями военной стратегии других государств. Российская военная стратегия, учитывая все полезное, пользовала их для достижения своих целей, либо вырабатывала линию противодействия стратегическим усилиям врагов, противопоставляя их стратегическим усилиям и действиям свои стратегические планы и способы действий, В этом диалектическом переплетении военная стратегия России, постоянно обогащаясь, вместе с тем оказывала обратное влияние на стратегию других стран. Поэтому невозможно уяснить ее сущность и содержание без параллельного рассмотрения общих основ военной стратегии. Как известно, военная стратегия, являясь составной частью военного искусства, его высшей областью, охватывает теорию и практику подготовки раны и вооруженных сил к войне, планирование и ведение войны и крупномасштабных стратегических операций.
Теория военной стратегии как система научных знаний изучает закономерности, характер войны и способы ее ведения, разрабатывает теоретические основы использования военных сил государства для достижения политических целей, планирования, подготовки, ведения войны и стратегических действий всех видов. Как область практической деятельности военная стратегия занимается решением вопросов, связанных с определением в конкретных условиях стратегических задач вооруженных сил и необходимых для их выполнения сил и средств, разработкой и осуществлением мероприятий по подготовке вооруженных сил, театров военных действий, экономики и населения страны к войне; планированием войны и стратегических операций; организацией развертывания вооруженных сил и руководства ими при ведении операций стратегического масштаба, а также изучением соответствующих возможностей вероятного противника.
Стратегия как область практического искусства, полководческой деятельности военачальников (высшего звена) известна с древних времен. Теория стратегии как составная часть военной науки сформирована намного позже в результате обобщения накопленного военно-исторического опыта, систематизации и развития знаний о войне. Ее роль быстро растет. Сейчас она приобретает решающее значение не только в плане правильного понимания все более сложных военных явлений, но и реализации постоянно расширяющихся возможностей военного искусства в свете предъявляемых к нему чрезвычайно высоких требований.
Различают два уровня военной стратегии: стратегию ведения войны в целом и стратегию ведения крупномасштабных операций. Они объединены общими принципами, но различаются по масштабам, характеру рассматриваемых вопросов, содержанию задач и подходам к их рассмотрению.
Стратегия ведения войны связана с разработкой ее общих проблем, ближайших, последующих и дальнейших политических и стратегических целей, очередности и порядка их достижения, форм и способов подготовки и ведения вооруженной борьбы, определением и осуществлением политического, дипломатического, экономического и собственно стратегического планов войны, отдельных военных кампаний, созданием для этого необходимой материальной базы и ее использованием, организацией развертывания сил, проведением экономической и войсковой мобилизаций. На этом уровне вырабатывается общий характер действий в войне, политического и военного маневрирования силами, пути успешного завершения войны. Данная область имеет решающее значение для оценки долгосрочных прогнозов и определения перспектив войны.
Стратегия ведения операций имеет дело с составными частями войны, определяет системы операций вооруженных сил государства при ведении различных войн, цели, формы и способы стратегических действий. На этом уровне осуществляются выработка планов операций и стратегических действий, порядок согласования усилий различных видов вооруженных сил, устанавливаются порядок подготовки театров военных действий и организация управления вооруженными силами.
Безусловно, нельзя не учитывать условности такого деления, но, чем сложнее становится война, тем острее проявляется необходимость подобного условного расчленения.
Как в прошлом, так и тем более в настоящее время военная стратегия занимает ведущее, главенствующее место в военном искусстве. Она диктует отправные требования оперативному искусству и тактике, ставит перед ними задачи, определяет единые цели, достижению которых они должны быть подчинены. Бои и операции, не соответствующие условиям стратегии, в конечном счете, могут оказаться не только бесполезными, но и стать причиной поражения. Вместе с тем, как и прежде, тактика и оперативное искусство поставляют исходный материал стратегии, именно через них стратегия в основном реализует свои возможности. Конечно, традиционная история военной стратегии России взаимообусловленность между стратегией, оперативным искусством и тактикой, при которой тактические успехи суммировались в оперативный успех, а сумма оперативных успехов давала конечный стратегический результат, становится не столь простой. Военная стратегия сейчас получила в свое распоряжение мощные средства, позволяющие ей непосредственно достигать поставленных целей. В свою очередь результаты оперативных действий иногда могут оказаться весьма значительными, и достигать стратегического уровня.
Анализ мировых и локальных войн, а также военных конфликтов показывает, что одной из эффективных форм вооруженной борьбы были партизанские действия. Они отличались высокой результативностью особенно тогда, когда цели, задачи и интересы государственных прогрессивных сил, применявших партизанские формы борьбы, и регулярной армии полностью совпадали с интересами и задачами большей части населения страны, как это было, например, в Отечественных войнах 1812 и 1941 - 1945 гг.
Существенно усложняются взаимосвязи военной стратегии с политикой, дипломатией, экономикой и идеологией. Военная стратегия, как и во все времена, целиком подчинена политике, определяется ею и обслуживает ее. Во всяком случае, политика ныне в еще большей мере, чем когда бы то ни было раньше, оказывает решающее влияние на военную стратегию, определяет ее цели, задачи, характер и общую направленность. Она подготавливает войну, формирует материальную базу и создает благоприятную обстановку для ее ведения, мобилизует для ведения войны все силы и ресурсы государства. Исходя из требований политики избираются способы стратегических действий вооруженных"сил, главные и второстепенные театры войны, основные объекты приложения военных усилий, союзники и противники. Как свидетельствует новая и новейшая история, недальновидная политика подталкивает стратегию на авантюру. Ее ошибки и просчеты решающим образом сказываются на ходе военных действий. С другой стороны, военная стратегия оказывает мощное обратное влияние на политику. Во всяком случае, во время войны, а иногда и до войны политика часто вынуждена считаться с соображениями военной стратегии, ограничивать или пересматривать свои цели и способы их достижения. Более того, бывают случаи, когда военный фактор на какое-то время становится определяющим.
Бытующее, к сожалению, мнение о том, что политики должны заниматься политикой, а военные - оборонными вопросами, крайне ошибочно. Политики в чистом виде не существует. Она лишь тогда жизненна и эффективна, когда в совокупности учитывает экономические, социально-политические, идеологические и оборонные аспекты. При недооценке одной из этих составляющих политика становится ущербной. Следовательно, политикам и военным необходимо работать рука об руку. Образно говоря, прелюдия Великой Отечественной войны советского народа и ее динамика должны стать учебником не только для политиков, но и для тех государственных чиновников, от которых зависит военная безопасность страны. 22 июня 1941 г, армия в результате несогласованности их действий была поставлена в противоестественное положение: в условиях начавшейся агрессии ей запретили при нанесении контрударов пересекать границу. Многие командиры с опаской отдавали приказ на открытие огня по врагу. Как правило, усилия военной стратегии и дипломатии координируются с политикой. При этом накануне и в ходе войны дипломатия обычно подчиняется интересам военной стратегии, активно используется для того, чтобы подтолкнуть процесс политической изоляции враждебных государств, привлечь на свою сторону возможно больше союзников, добиться благоприятной ориентации нейтральных стран, укрепить политические позиции собственного государства и дружеские союзы, расстроить коалицию врага. В целом она призвана способствовать созданию такой обстановки, которая позволила бы избежать военных столкновений в нежелательный момент и формирования неблагоприятной международной ситуации. В ряде случаев она может также выступать в качестве одного из средств стратегической дезинформации в интересах решения тех или иных военных задач.
Но главное - с течением времени постоянно усиливается прямая и косвенная зависимость военной стратегии от экономики. Экономические условия оказывают многогранное и разностороннее влияние на стратегию. Они обычно являются первопричиной возникновения войн, определяют ее характер и силы, средства и способы ведения. В конечном счете ход и исход войны, облик вооруженных сил, их потенциал зависят от экономического фактора, материальных ресурсов государства. Этим определяются направленность военной стратегии и ее планирование.
В то же время и военная стратегия оказывает обратное влияние на экономику, руководству страны при принятии всех экономических решений так или иначе приходится считаться с требованиями возможной войны. Исходя из стратегических соображений определяется размещение промышленности, направленно развиваются производство и наука, разрабатываются и внедряются новые технологии, создаются запасы материальных средств. С началом войны экономика полностью перестраивается на военный лад: осуществляется мобилизация промышленности, сельского хозяйства, транспорта и связи, изменяется структура производства, перераспределяются трудовые и материальные ресурсы, перестраивается финансовая система страны. Все это становится первоочередным условием успешной реализации принципов стратегии не только в крупномасштабной, но и в локальной войне.
Тесная органическая взаимосвязь существует между военной стратегией и идеологией. Она проявляется в различных аспектах: в порядке влияния идеологии на характер стратегии, использовании стратегией средств и методов идеологической борьбы для укрепления своих вооруженных сил и сил народа, психологического ослабления противника, учета морального фактора в стратегических решениях и действиях. И здесь также существуют как прямые, так и обратные связи, поскольку эффективная стратегия активно способствует росту морально-духовных сил армии и народа, упрочению тех или иных идеологических принципов. Наконец, должна учитываться также взаимосвязь военной стратегии с военной доктриной государства. Рациональная стратегия обычно исходит из требований военной доктрины и руководствуется ими в решении практических задач. Одновременно в той или иной степени она опирается на данные военной науки, а также на выводы и решения военной проблематики других общественных, естественных и технических наук.
Военная стратегия начала складываться с появлением армии и возникновением войн. Ее формирование связано с образованием рабовладельческих государств. В войнах этого периода, особенно Древнего Египта, греко-персидских войнах (V- IV вв. до н. э.), Пунических войнах (III-II вв. до н. э.), Галльских походах Юлия Цезаря и многих других, зарождались и стали оказывать существенное влияние на ход и исход военных действий такие принципы, способы и формы стратегического Применения вооруженных сил, как внезапность, сосредоточение усилий на решающих направлениях против главного противника, маневрирование, осада крепостей, Морские блокады и т. п.
Большое влияние на развитие военной стратегии как искусства оказала практическая военная деятельность великих полководцев древности: Эпаминонда, впервые Применившего принцип неравномерного распределения войск по фронту в целях сосредоточения сил для главного удара на решающем участке, Александра Македонского, который организовывал и вел военные действия на основе дальновидного, глубоко продуманного плана войны, тщательного согласования усилий армии и флота, стремился к полному сокрушению противника, закреплению захваченных территорий в политическом и военном отношениях, превратил кавалерию в главную ударную и маневренную силу войск. Особыми чертами отличалось стратегическое творчество карфагенского полководца Ганнибала, придававшего решающее значение правильной оценке военно-политической обстановки, организации разведки и четкому взаимодействию пехоты с конницей. Существенный вклад в стратегию того времени внес Юлий Цезарь, который так же, как Александр Македонский, проявлял особую заботу о разработке планов войны, согласованном применении различных средств и форм борьбы, расчленении противника и разгроме его по частям.
Первые попытки привести в систему накопленные знания в области стратегии были предприняты полководцами и историками Древнего Китая - Конфуцием, Суньцзы, Уцзы. Они обобщили и сформулировали некоторые общие правила ведения войны, которые не утратили своего значения и сейчас. В дальнейшем появляется так называемая "Бехистунская надпись", содержавшая обобщенные сведения о походах персидского царя Дария в Среднюю Азию. Разностороннему исследованию греко-персидских войн была посвящена «История» Геродота, а войн Древней Греции - «История» Фукидида. Важные положения по военной стратегии раскрывались в трудах видного древнегреческого мыслителя Ксенофонта («Анабасис», «О всадническом искусстве»), в работах Юлия Цезаря («Записки о Галльской войне», «Записки о гражданской войне»). В начале новой эры появляются первые обобщенные военно-теоретические труды. Значительные из них: «Наставление военачальникам» Онисандра (в конце IV - начале V вв. н. э.), «О военном деле» Вегеция (390-410) и др. Указанные работы касались в основном вопросов тактики и обучения войск, но содержали и некоторые принципиальные установки по ведению войны в целом.
При всем своем разнообразии военная стратегия государств рабовладельческой эпохи подчинялась их политическим целям, базировалась на рабовладельческой экономике с вытекающим отсюда, низким уровнем развития военной техники. Важнейшим поворотным пунктом в то время было совершенствование холодного оружия, создание тяжелого защитного вооружения и осадных средств.
Уже на раннем этапе оформились основные элементы стратегического планирования и руководства вооруженной борьбой. Определились специфические подходы к выбору момента начала войны, объектов главного удара, места и времени сражений. В последующем, по мере возрастания масштабов вооруженной борьбы, увеличивалась продолжительность военных походов (с нескольких недель до нескольких лет и даже десятков лет), более мощными становились группировки борющихся сторон. Соответственно усложнялась военная стратегия. Были выработаны принципы ведения войны одновременно с несколькими противниками, на разных театрах военных действий, определился порядок создания опорных баз для развертывания военных действий.
Переход к новой общественно-экономической формации - феодализму - означал и переход к новой ступени развития стратегии. В период раннего феодализма (V- XI вв.) в силу государственной раздробленности Западной Европы важнейшее значение приобрела стратегия ведения многочисленных войн между мелкими феодальными государствами с ограниченными целями, использование рыцарских, наемных и ополченских армий. Одновременно на Востоке совершенствовалась стратегия войн с применением значительных войсковых масс для широких завоеваний. Большое значение в это время прибрели достижение поставленных целей путем нанесения внезапных стремительных ударов, сочетание обороны и наступления, штурм крепостей. Значительные изменения в военной стратегии произошли в XVI-XVII вв. в связи с образованием централизованных государств. Особенно крутой революционный скачок в стратегии произошел в связи с созданием и широким применением огнестрельного оружия, что не только решающим образом повлияло на ведение войны, но и на всю систему военно-политических отношений между государствами. В военной стратегии большинства западноевропейских стран высшим достижением стратегии в это время считали захват территории врага без решительных сражений, умение вынудить его армию к отступлению. С целью противодействия маневру войск противника и обороны своей территории возводились мощные крепости. Войска располагались равномерно (по крепостям и опорным пунктам), прикрывая по возможности все направления. Подобная стратегия получила название кордонной стратегии. Английский военный теоретик Г. Ллойд (1720-1780), которого называли «отцом науки стратегии», считал, что основным ее содержанием должен быть выход на коммуникации противника, а непосредственной задачей - угроза его материальной базе (магазинам). Последователь Ллойда прусский военный теоретик А. Бюлов (1757-1807) сводил всю стратегию к науке о передвижениях и маневре войск, а в качестве основного способа стратегических действий рассматривал достижение победы путем «измора» врага. Однако во многих других государствах, особенно на востоке и юге европейско-азиатского континента, в том числе и в России, эти принципы не нашли признания и практического применения. Их стратегические установки по-прежнему строились на решительных и смелых действиях, активности, умелом сосредоточении основных усилий на решающих направлениях, упорной борьбе за стратегическую инициативу.
В XVIII - начале XIX вв. с утверждением капиталистических отношений, созданием массовых армий, ростом производительных сил, развитием науки и техники, совершенствованием огнестрельного оружия на смену кордонной стратегии пришла стратегия «сокрушения» врага. Для нее было характерным последовательное ослабление противника с его решительным разгромом в генеральном сражении.
Обобщение опыта войн конца XVIII - начала XIX вв. способствовало дальнейшему оформлению военной стратегии в систему знаний. Появились многочисленные военно-теоретические труды, в том числе работы видных военных теоретиков Запада - А. Жомини, К. Клаузевица, в России - Н. В. Медема и П. А. Яковлева. Клаузевиц в труде «О войне» вывел положение о связи войны и политики. Используя диалектический метод Ф. Гегеля, он разработал положение о соотношении обороны и наступления и сформулировал некоторые стратегические принципы ведения войны. Положив в основу своих исследований опыт наполеоновских войн, Клаузевиц видел задачи стратегии в организации генерального сражения, для которого рекомендовал сосредоточить все силы и средства.
Значительное развитие теория военной стратегии получила во второй половине XIX столетия. Строительство железных дорог, изобретение принципиально новых средств - телефона и телеграфа, замена парусного флота паровым, внедрение скорострельного нарезного оружия расширили возможности стратегии, увеличили размах операций. Все это нашло отражение в военной практике и получило соответствующее освещение в ряде научных работ. X. Мольтке Старший, в частности, продолжая придерживаться стратегии генерального сражения, придавал первостепенное значение Широкому использованию железных дорог для сосредоточения крупных масс войск. Русский теоретик Г. А. Леер в своих трудах продолжил исследование особого характера взаимосвязей военной стратегии с политикой. Ему принадлежит прерогатива в определении стратегической операции как части кампании или войны.
С вступлением капитализма в стадию империализма в характере и содержании войны и военной стратегии произошли новые существенные изменения. Определяющее влияние на это оказали политика крупнейших мировых держав, направленная на передел уже поделенного мира, и участие в войнах широких народных масс.
Создание крупных заводов и промышленных комплексов, новых отраслей промышленности (моторостроительной, автомобильной, химической и др.), рост механического транспорта, машинизация основных процессов производства позволили оснащать вооруженные силы в больших количествах многообразной военной техникой, в том числе автоматическим оружием, повысили роль экономического фактора в войне. Все это обусловило возрастание размаха и напряжения стратегических действий, дальнейшее расчленение их в пространстве и во времени, усложнило управление войсками и обеспечение их действий.
Новые черты военной стратегии эпохи империализма проявились впервые в испано-американской (1898) и англо-бурской (1899-1902) войнах. В них начали зарождаться элементы армейской, а в русско-японской войне (1904-1905) и фронтовой операций. Осмысление и обобщение новых явлений в развитии военного дела этого периода находят отражение в работах А. Шлиффена (Германия), Ф. Фоша (Франция), Ф. Коломба (Англия), А. Мэхзна (США), русского военного теоретика Н. П. Михневича.
Наиболее ярко характерные черты военной стратегии ведущих государств проявились в первой и во второй мировых войнах. Стратегические концепции, исходившие из возможности достижения победы в непродолжительной маневренной войне, оказались несостоятельными. Уже к концу первого года первой мировой войны коалиции обеих сторон вынуждены были перейти к ведению стратегической обороны на сплошных позиционных фронтах большой протяженности. В этом сказался, прежде всего, неполный учет воюющими государствами новых экономических возможностей коалиции и резко возросшей боевой мощи вооруженных сил в связи с оснащением их новыми средствами борьбы, в том числе танками и самолетами.
Для всех воюющих сторон было характерным централизованное объединение военного и политического руководства, наличие высших политических и стратегических органов управления вооруженной борьбой. Большую роль приобрели проблемы коалиционной стратегии: выработка единых планов действий, создание единого командования, организация стратегического взаимодействия.
В этот период возникла новая форма ведения войны - длительная борьба на сплошных позиционных фронтах с необходимостью проведения ряда крупных операций, осуществляемых одновременно или последовательно на различных фронтах и театрах военных действий. Значительное развитие получила стратегическая оборона тыла. В основном была решена проблема тактического прорыва. Но важнейшие вопросы подготовки и ведения наступательных операций на большую глубину претворить в жизнь не удалось.
Военная стратегия дореволюционной России развивалась по тем же магистральным направлениям и все же новым, особым путем. По крайней мере два принципиальных обстоятельства отличают ее исторический путь. Первое: Россия избежала рабовладельческой фазы развития общества, а следовательно, и соответствующей ей системы военно-стратегических взглядов. Второе: Россия пережила ряд периодов централизации и распада, падения и возрождения, национальной замкнутости и активного внешнего давления, локальной и имперской политики. Это и предопределяло многократную смену ее военной стратегии, особо сложный и многогранный ее характер.
Во второй мировой войне определяющее влияние на военную стратегию оказало дальнейшее развитие производительных сил, развертывание на этой основе ведущими государствами мира многомиллионных армий, появление новых родов войск с использованием в военных действиях крупных масс танков, авиации, артиллерии, воздушных десантов, средств противовоздушной обороны, авианосцев и других сил. Решающее значение, однако, имело резко изменившаяся расстановка военно-политических сил: участие в войне Советского Союза с авторитарным режимом социалистической направленности и Германии с тоталитарным фашистским режимом откровенно расистской, агрессивной природы. Столкновение этих сил придало войне, а вместе с тем и стратегии всех воевавших стран и коалиций невиданно решительный и бескомпромиссный характер. При этом каждая из воевавших стран придерживалась своей стратегии. Основу стратегии фашистской Германии и Японии составляла авантюристическая теория молниеносной войны, предусматривавшая внезапное нападение без объявления войны и разгром противника в одной кратковременной кампании. Эта стратегия, однако, очень скоро потерпела полный крах, в связи с чем и Германия, и Япония в ходе войны вынуждены были отказаться от своих первоначальных стратегических установок, перейти к стратегии поэтапных действий, а затем затягивания войны, которая, однако, с таким же треском в конце концов провалилась.
В ходе войны резко менялась также стратегия СССР, США и Великобритании, но она эволюционировала в диаметрально противоположном направлении. Стратегия всех стран антигитлеровской коалиции, особенно стратегия СССР, приобретала все более решительный, активный, наступательный характер, что и явилось одной из важнейших причин их всемирно-исторической победы во второй мировой войне.
С окончанием этой войны военная стратегия всех победивших государств некоторое время развивалась с учетом приобретенного опыта, расстановки военно-политических сил в мире и дальнейшего развития традиционных средств вооруженной борьбы при полной механизации и моторизации армий. В последующие годы, однако, стратегия пережила по крайней мере пять крупнейших революционных сдвигов. В конце 40-х и начале 50-х годов они были связаны с созданием ядерного оружия, в 60-х годах - с массовым оснащением вооруженных сил ракетами различных видов и назначения, в 70-х - с установлением так называемого стратегического равновесия между СССР, США, ОВД и НАТО, в 80-х годах - с появлением высокоточного обычного оружия, наконец, в начале 90-х годов - в связи с крутым поворотом военно-политической обстановки, развалом Варшавского договора, распадом СССР, расчленением единых советских вооруженных сил, переориентацией политики восточноевропейских стран и образованием целого ряда новых самостоятельных государств, в том числе и Российской Федерации как правопреемницы СССР. При этом каждый раз полной ломке подвергались все военно-стратегические взгляды, основополагающие доктринальные установки, взгляды на средства, формы и способы ведения войны.
Последний период продолжается и поныне. Он связан с коренным пересмотром политики большинства государств, их военных доктрин, всех стратегических концепций, но не по военно-техническим, а по геополитическим мотивам.
На новейшем этапе своей истории Россия располагает семидесятилетним опытом советской власти в составе СССР, в военных вопросах опирается на советскую военную доктрину и соответствующую ей военную стратегию, на основе которой СССР вел гражданскую и Великую Отечественную войны, участвовал во многих локальных войнах и конфликтах.
Зачастую период советской власти рассматривается как разрыв в истории российской военной стратегии. На самом деле это не так. По существу это была особая стадия ее развития. Фактически советская военная стратегия явилась продолжением российской военной стратегии, только базировалась она на принципиально иной идеологической и политической основе, другой экономической и государственной системе, не утратив при этом своих важнейших национальных черт.
Советский период развития российской военной стратегии наложил на нее глубокий отпечаток, ее сущность, содержание и формы значительно изменились. Это отразилось на всех областях оборонного строительства, развитии военной мысли, подготовке кадров. Выросли по крайней мере три поколения военачальников, воспитанных на ее идеях. Сложилась целая научная система, которая определила направленность стратегического мышления и характер практической деятельности всех органов управления вооруженными силами. В результате сформировался ряд новых устойчивых традиций, во многом сохраняющих свою силу и сейчас.
Важное значение имело то обстоятельство, что советская военная стратегия рождалась в ходе ломки старой военной машины в огне революции и гражданской войны. На протяжении дальнейшей своей истории она безраздельно была подчинена военной политике советского государства и коммунистической партии. Основные ее положения: строго классовый подход ко всем вопросам военного дела; единство политического и военного руководства, марксистско-ленинский подход к анализу факторов, определяющих ход и исход войны, и их учет при стратегическом планировании и руководстве военными действиями; использование противоречий в стане врага, предельная решительность и бескомпромиссность действий; оптимальное определение направления главного удара и сосредоточения основных усилий для решения наиболее важных задач; гибкое маневрирование резервами; рациональное расходование сил и средств; последовательное наращивание усилий на избранных направлениях вплоть до полного разгрома противника, умелое создание и эффективное использование крупных резервов выдержали испытание временем.
Отличительной чертой советской военной стратегии всегда было рациональное сочетание многообразных видов, форм и способов военных действий. При этом решающая роль всегда отводилась наступлению, хотя оно и не абсолютизировалось. Во всех войнах наряду со стратегическим наступлением широко применялись также стратегическая оборона, контрнаступление и отход. Большой размах приобретали партизанские действия.
Вершиной развития советской военной стратегии стала Великая Отечественная война 1941 -1945 гг. В ходе ее были найдены и успешно применены принципиально новые формы стратегических действий - операции групп фронтов. Они осуществлялись на важнейших стратегических направлениях, характеризовались решительностью целей, большим пространственным размахом, динамичностью и результативностью в решении стратегических задач. В эти годы удалось успешно решить такие проблемы, как стремительный прорыв тактической, оперативной и стратегической обороны противника, окружение и уничтожение крупных его группировок, проведение совместных операций объединениями и соединениями Сухопутных войск, авиации дальнего действия, Военно-Морского Флота и Войск ПВО страны. Военная стратегия обогатилась опытом стратегического руководства массовыми вооруженными силами, в том числе коалиционного состава, на фронтах огромной протяженности.
В послевоенные годы советская военная стратегия продолжала быстро развиваться. При этом все разрабатываемые стратегические концепции были направлены на противостояние США и НАТО, а в 70-х годах и Китаю. В короткий срок была создана теория стратегии ракетно-ядерной войны. В дальнейшем она постоянно уточнялась и совершенствовалась с учетом глубоких изменений, происходивших в военно-политической обстановке, состояния вооруженных сил, технических средств ведения войны и взглядов вероятных противников. Со временем на смену многовариантности стратегических концепций неограниченного, в том числе упреждающего применения ядерного оружия, пришла стратегия поэтапного ввода его в действие. Затем последовала стратегия отражения агрессии вначале обычными средствами с последующим переходом на опасной стадии развития конфликта к ядерной войне. Наконец, была выработана концепция равной готовности как к ядерной, так и к обычной войне, которая сменилась стратегией преимущественной готовности к обычной войне в новых ее формах.
Историография развития советской (российской) военной стратегии в этот период весьма обширна: первые теоретические труды по советской военной стратегии начали создаваться сразу же после окончания гражданской войны. В числе предвоенных трудов следует особо выделить работы М. Н, Тухачевского «Стратегия национальная и классовая», «Вопросы современной стратегии», «Война как проблема вооруженной борьбы», теоретические труды М. В. Фрунзе «Единая военная доктрина и Красная Армия», «Фронт и тыл в войне будущего», «Основные военные задачи момента», капитальное исследование А. А. Свечина «Стратегия», монографию Б. М. Шапошникова «Мозг армии». Важное значение имели работы А. В. Голубева, С. Н. Красиль-никова, В. К. Триандафиллова, Е. А. Шиловского, Г. С. Иссерсона, А. Н. Лапчинского, раскрывавшие возможный характер будущей войны и обосновывавшие новую теорию «глубоких операций».
В годы Великой Отечественной войны крупнейший вклад в теорию и практику военной стратегии внесли выдающиеся советские полководцы: Г. К. Жуков, А. М. Василевский, И. С. Конев, К. К. Рокоссовский, К. А. Мерецков, Л. А. Говоров и многие другие.
В развитии новой военной стратегии - стратегии ядерного века - большую роль сыграли работы В. Д. Соколовского, Р. Я. Малиновского, М. В. Захарова, С. П. Иванова, А. А. Гречко и других военачальников и видных военных ученых. Особое значение имели вышедшие в то время фундаментальные исследования: «Военная стратегия» (1968), «Современная война» (1978), «Локальные войны: История и современность» (1975) и др.
С распадом СССР наступил качественно новый этап российской военной стратегии. При этом в ее рамках многие установки советской военной стратегии в уточненном виде сохранили свое влияние и силу. Формирование военной стратегии Российской Федерации продолжается.
Расширение НАТО, о котором так долго говорили политики, 12 марта 1999 г. стало фактом. Послы трех восточноевропейских стран, некогда входивших в один с Россией военный союз, передали госсекретарю США документы о присоединении Польши, Венгрии и Чехии к Североатлантнческому альянсу. С приемом в НАТО новых членов боевой состав европейской группировки сил блока увеличился почти на 13 дивизий, пополнился примерно 360 тыс. военнослужащих и более чем 8 тыс. единиц боевой техники практически целиком советского производства, включая 3600 танков, более 4000 бронетранспортеров и боевых машин пехоты, почти 400 боевых самолетов. В Европе снова нарушился баланс сил. В новом тысячелетии для нашей страны это создает множество проблем.
Продвижение блока на восток стало холодным душем для многих либеральных российских политиков. Этим решением США и их союзники развеяли свой романтический ореол «борцов с тоталитаризмом» и предстали в виде жестких прагматиков, ни в грош не ставящих прежние устные обещания и желающих извлечь максимальную выгоду из временной слабости вчера еще грозного противника. Альянс создал Уникальную возможность включить стратегически важный регион Восточной Европы зону своего устойчивого геополитического контроля. Продвижение блока к границам России - важный шаг на пути к установлению американской мировой гегемонии.
Возникшая угроза в определенной степени консолидировала национальную элиту России, во всех остальных отношениях разобщенную идеологическими противоречиями. Негативное отношение к продвижению НАТО на Восток стало едва ли не единственным примером согласия ведущих политических сил страны.
Война на Балканах, цинично и нагло развязанная натовцами в марте того же года против Югославии, тотальное уничтожение не только военной, но и хозяйственной инфраструктуры этой страны, бомбардировки одной из красивейших столиц Европы - Белграда на глазах всего мирового сообщества, это не что иное, как завершающий аккорд установления нового миропорядка на планете. Политикам - вершителям судеб простых людей, есть о чем задуматься.
После развала СССР и советских Вооруженных Сил в России в течение нескольких лет декларировалось проведение военной реформы, конверсии военной промышленности. На деле под пропагандистский шум о том и другом шло разрушение военной сферы: выводилась из строя военная промышленность, разрушались основы и демонтировались сложившиеся механизмы мобилизации страны на случай военной угрозы, становилась все менее надежной хорошо отлаженная система комплектования вооруженных сил личным составом, была ликвидирована система подготовки молодежи к воинской службе, снижались уровни боевой подготовки и воинского воспитания в армии и на флоте, деформировалось и дезориентировалось оборонное сознание народа. Пагубные последствия таких действий наглядно доказали события в Чечне. В то же время оказались мифом утверждения российских поклонников западной цивилизации о том, что Запад миролюбиво и дружески относится к реформируемой России.
Важно осознать, что с учетом изменившейся роли России в мире, ее ограниченных экономических возможностей, обеспечение военной безопасности страны является достижимым лишь при условии правильного выбора приоритетов в военном строительстве, в становлении и развитиии отечественной военной стратегии. Следует также подчеркнуть, что, если Россия не сохранит мощные СЯС, способные в значительной мере нивелировать отставание в более дорогих обычных вооружениях от ведущих стран мира, все разговоры о военной безопасности государства будут беспредметными: наша страна будет просто обречена на раздел на сферы влияния между ведущими мировыми центрами.
Военная стратегия Российской Федерации призвана определять реальные и эффективные пути и средства обеспечения военной безопасности России как независимого государства применительно к его современному геополитическому и геостратегическому положению в современном мире. Она должна не приспасабливаться к политике отдельных партий и движений, находящихся у власти или борющихся за нее, а обеспечивать защиту подлинных национальных интересов России.
При ее разработке необходимо учитывать глубокие сдвиги в мировой военно-политической и стратегической обстановке, внутренней ситуации в стране, радикальные изменения в политическом и экономическом положении России, ее внутренней и внешней политике, задачах, структуре и состоянии вооруженных сил. Исходя из этого требуется выработать принципиально новые взгляды и военно-стратегические установки. Но, разумеется, при всем этом важно сохранить все позитивное и прогрессивное, что было накоплено и апробировано за долгий путь развития теории и практики дореволюционной российской и послереволюционной советской военной стратегии.
Данилевич А.А., Пронько В.А.
Подчинение всех сил и средств единому командованию не зависит от названия органа управления на театре военных действий (ТВД). Для научно обоснованного решения этого вопроса желательно учесть, во-первых , позитивные и негативные стороны из опыта прошлого, а во-вторых , – и это главное – чётко определиться для решения каких оборонных задач и в каких условиях ведения вооружённой борьбы создаётся новая система военного управления.
НЕКОТОРЫЕ УРОКИ ИЗ ОПЫТА ПРОШЛОГО
Ещё в конце ХIХ – в начале ХХ вв. (в франко-прусской, русско-турецкой, русско-японской войнах) на полях сражений действовали несколько отдельных армий, объединенных командованием на ТВД. С увеличением размаха вооруженной борьбы в период Первой мировой войны , когда на линии русско-германского противоборства с обеих сторон действовали по 8-10 армий, возникла необходимость создания фронтовых командований (групп армий), в состав которых входили по 3-4 армии. В русской армии – Северный, Западный и Юго-Западные фронты, управление фронтами осуществлялось Ставкой ВГК через полевой штаб.
Во Второй мировой войне размах вооруженной борьбы ещё больше возрос и с советской стороны в действующей армии в разные периоды приходилось создавать до 10-15 фронтовых командований (как органов оперативно-стратегического звена), включающих в свой состав по 5-9 общевойсковых армий, 40-70 стрелковых дивизий, 1-3 танковые армии, 1-2 воздушные армии общей численностью до 800 тысяч человек.
Одновременно надо было управлять несколькими флотами, отдельными объединениями ВВС, ПВО, крупными формированиями резерва ВГК и другими войсками . Всё это усложняло и затрудняло оперативное управление Вооруженными Силами. К тому же до начала войны недостаточно была продумана сама организация стратегического управления Вооруженными Силами.
Предлагалось, что, как и в период Гражданской войны, глава государства будет возглавлять Совет обороны (ГКО) страны, а главное военное командование возглавит нарком обороны. Но поскольку он без ведома Сталина не мог принимать никаких решений и это тормозило процесс управления, последний встал во главе Ставки Верховного Главнокомандования. Весьма приниженным и раздробленным оставалось управление видами, родами Вооруженных Сил, тыловыми, техническими и другими службами.
В связи с этим сложившаяся обстановка потребовала осуществлять повышение оперативности и эффективности управления Вооруженными Силами по двум направлениям .
Во-первых , был сделан упор на повышение роли Генерального штаба, как основного (а не «рабочего») органа стратегического управления Вооруженными Силами, освободив его от некоторых второстепенных функций по комплектованию и обеспечению войск (сил). Были повышены должностное положение, статус, расширены права и функциональные обязанности командований видов ВС, родов войск и прежде всего ВВС, артиллерии, бронетанковых войск, связи, инженерных войск, создан централизованный тыл Вооруженных Сил. Эти меры себя всемерно оправдали.
Во-вторых , с целью улучшения контроля и координации действий фронтов 10.07.1941 г. было принято решение о создании главнокомандований на стратегических направлениях.
В первый, наиболее сложный период войны они принесли определенную пользу, но в полной мере себя не оправдали, и в сентябре 1942 г. были упразднены. Прежде всего, потому, что их нельзя было превращать в обычный орган управления с возложением на них функций планирования операций и постановки задач фронтам. Появление такого промежуточного звена между Ставкой и фронтами резко (на 2-3 суток) снижало бы оперативность управления войсками.
Все стратегические операции планировались Генштабом и оперативные директивы отдавались от имени Ставки. Кроме того, не имея в своем распоряжении никаких непосредственно подчиненных сил и средств, они не могли существенно влиять на ход ведения операций.
Вместе с тем, в ходе войны впервые возникла такая новая форма стратегических действий, как операция группы фронтов , где для достижения определенных стратегических целей объединялись усилия нескольких фронтов, флотов, воздушных армий и объединений ПВО. Для координации усилий фронтов и других объединений в таких операциях потребовалось введение института представителей Ставки ВГК. Чаще всего в такой роли выступали Г.К. Жуков, А.М. Василевский, Н.Н. Воронов, С.К. Тимошенко и др.
Представляется, что Вооружённые Силы России (Союза Великой, Малой и Белой Руси) должны быть способны выполнить следующие основные военно-стратегические задачи:
1) нанести агрессору, как минимум, неприемлемый ущерб в ответном или ответно-встречном ракетно-ядерном ударе;
2) завоевать и удерживать господство в воздухе над всей национальной территорией и в прилегающем воздушном пространстве;
3) завоевать и удерживать господство в прибрежной морской зоне России, а впоследствии и в стратегически важных зонах Мирового океана;
4) завоевать и удерживать господство в радиоэлектронной сфере в зоне военных действий;
5) создать в короткие сроки необходимую группировку сухопутных войск на любом стратегическом и операционном направлении (в отдельном стратегическом районе), способную нанести поражение и разгромить вторгшуюся группировку войск агрессора;
6) дезорганизовать работу тыла противника и нарушить устойчивое функционирование основных систем обеспечения жизнедеятельности населения и войск противника специальными действиями на его территории.
1. Выход США из договора по противоракетной обороне перечеркнул все сбалансированные договорённости в области применения и распространения ядерного оружия. Сейчас Россия свободна от всех ранее взятых на себя обязательств по развитию стратегической ядерной триады - наземных, воздушных и морских ядерных сил, а также развёртыванию тактических и оперативных средств доставки ядерного оружия.
Основным компонентом стратегической ядерной триады останутся РВСН. Представляется, что необходимо сохранить существующие и разрабатывать новые типы так называемых «тяжёлых ракет» шахтного базирования. Центр глобального военно-политического противоборства будет и дальше смещаться в космос и сейчас даже трудно спрогнозировать все возможные последствия и их влияние на размещение баллистических ракет на территории страны с учётом новых задач. Демонтаж сотен шахтных установок, которые, по сути, являются мини-космодромами с высокообученным персоналом и всей необходимой инфраструктурой (на базе одной такой демонтированной шахты, переданной для дислокации спецназу в районе Ясной в Забайкалье мне пришлось послужить некоторое время) будет означать, во-первых, бездумное и варварское уничтожение огромных материальных средств и вложенного труда, во-вторых, и главное, может впоследствии потребовать их восстановления для решения тяжёлыми универсальными ракетами тех задач в космосе, которые сейчас ещё недостаточно обозначены и осознаны.
Однако главной силой сдерживания в нашей ядерной триаде (РВСН, морские и авиационные стратегические силы) являются и должны оставаться атомные подводные лодки стратегического назначения (РПЛСН) с межконтинентальными баллистическими ракетами (МБР). После преступной ликвидации железнодорожных мобильных комплексов МБР, имевших очень высокую степень неуязвимости в результате постоянного скрытого маневрирования, наши атомные подводные ракетоносцы остались, пожалуй, единственным компонентом триады, способным нанести ответный удар, если противник упредит нас в применении ядерного или высокоточного оружия по стратегическим ядерным силам. При своевременном рассредоточении сил Северного и Тихоокеанского флотов в многочисленных бухтах и заливах в прибрежной зоне наши атомные РПЛСН, обладающие в отличие от американских способностью к пуску МБР даже из надводного положения, вполне будут способны нанести агрессору неприемлемый ущерб, как из пунктов рассредоточенной стоянки, так и из охраняемых районов боевого предназначения. Если не погибнут до этого страшной и загадочной смертью по чьей-либо злой воле. Так что будем любить, молиться и надеяться на мастерство наших подводников, самых мужественных воинов из всех военных профессий. Пока они ещё живы и берегут нас...
Утрата Россией способности к нанесению США неприемлемого, а лучше непоправимого ущерба их территории и населению, в ответном или в ответно-встречном ударе по существу будет означать наше одностороннее ядерное разоружение перед возможным агрессором.
2. Военно-стратегическая задача завоевания господства в воздухе предполагает создание такого соотношения сил и средств борьбы в воздушной сфере, которое бы, во-первых, исключало (пресекало) нанесение массированных авиационно-ракетных ударов (МАРУ) по войскам и другим важным объектам на национальной территории и, во-вторых, обеспечивало применение ударной авиации над территорией противника. Только такую обстановку в воздушном пространстве можно назвать господством. Господство в воздухе над национальной территорией есть только, в лучшем случае, «половина господства», так как пуски крылатых и других ракет класса «воздух - поверхность» будут осуществляться противником ещё над своей территорией и под прикрытием своей ПВО.
Однако при нынешнем состоянии российских ВВС, которое станет изначальным, стартовым для создания Русской авиации, придётся руководствоваться принципом, сформированным китайским военным философом Сунь-Цзы: «непобедимость заключена в тебе самом, победа же находится в противнике». Нам нужно обеспечить собственную непобедимость, исключив, или существенно ограничив возможности нанесения массированных авиационно-ракетных ударов по нашей территории, и уже потом бросить основные силы оборонной промышленности на увеличение ударных возможностей ВВС. Поэтому приоритетное развитие ПВО страны и войск, особенно истребительной авиации, радиотехнических войск, восстановление боеготовности зенитно-ракетных частей не означает недооценку или принижение роли фронтовой, штурмовой или бомбардировочной авиации. Просто страна сейчас практически беззащитна перед воздушно-космическим нападением.
Что говорить об остальных русских землях, если главный объект прикрытия ПВО - Москва и Центральный промышленный район России - остались без защиты от ударов с воздуха, поскольку прежняя система С-50 практически рухнула. Сроки приведения ракетно-зенитных полков С-300 этой системы в боевую готовность до полного использования боевых возможностей увеличились с нескольких минут в советское время до нескольких суток (!), так как теперь требуют проведения мероприятий по их укомплектованию до штатов военного времени. Кто и как успеет их доукомплектовать и провести боевое слаживание, если подлётное время авиации и стратегических крылатых ракет НАТО уже исчисляется десятками минут и будет дальше сокращаться? Уже сейчас к Москве могут прорваться 75 ракет из 100 (в советское время от двух до шести из 100), остальные российские города, а также электростанции, промышленные предприятия и другие важные объекты представляют для авиации противника полигонные мишени.
Ещё в годы Второй мировой войны авиация за несколько суток разрушала до основания крупные города. Как показали события в Югославии, дважды в Ираке и в Афганистане, авиация США и их союзников в действительности может сокрушить тыл противника и лишить население электроэнергии, тепла, воды, нарушить работу транспорта и других важных систем жизнеобеспечения.
Современная авиация может всё или почти всё. Но только при условии, что ей это разрешит сделать система ПВО. Именно поэтому восстановление системы ПВО является задачей №1 в подготовке к военным действиям и первоочередной ближайшей задачей в завоевании господства в воздухе. А когда на вооружение зенитно-ракетных частей и истребительной авиации вернётся тактическое ядерное оружие, желающих полетать в русском небе и побомбить нас сразу поубавится.
«Русских нельзя и невозможно бомбить» - вот что должны усвоить наши вероятные противники, и это есть главная цель подготовки ВВС к завоеванию господства в воздухе над территорией России и будущего Союза Великой, Малой и Белой Руси.
3. В современных условиях в основе любого значимого разговора о возможных направлениях и приоритетах развития русского флота лежит вопрос об авианосцах. Без полноценных авиационных кораблей, обладающих универсальным спектром боевого применения и обеспечивающих выполнение практически всех стратегических и оперативных задач, как в океанских, так и в прибрежных морских зонах, нам национальную задачу обеспечения безопасности и защиты Отечества от угроз и нападения с моря не решить. Их проектирование, строительство и ввод в состав флота занимает десять-двадцать лет, поэтому очерёдность и содержание работ по восстановлению и развитию флота должны строиться в рамках авианосной концепции будущего ВМФ. Создание судостроительного комплекса авианосцев на Дальнем Востоке позволит сократить сроки обеспечения морской безопасности России.
Полная программа развития флота должна предусматривать создание шести-восьми авианосных ударных соединений (АУС): два-три соединения в Атлантике, одно - в Средиземном море, одно - в Индийском океане и два-три соединения на Тихом океане. Как такая программа соотносится со взглядами на авианосцы других военно-морских держав? Не говоря о США, которые имеют двенадцать многоцелевых авианосцев, авианосные силы имеют Великобритания, Франция, Испания, Италия, Индия и Бразилия. «На подходе» Китай, Япония и ряд других стран. Россия омывается морями трёх океанов. Но наше географическое положение даёт нам не только преимущество прямого доступа к океанам, так как другие государства мира также получают возможность геостратегического доступа к нашей наземной территории. Поэтому появление полноценных авианосных кораблей в составе русского флота - давно перезревшая проблема. Наличие у России шести-восьми авианосцев с атомной энергосиловой установкой, с несколькими катапультами (возможно в сочетании с трамплином) для оперативного подъёма в воздух около 50 самолётов (истребителей, бомбардировщиков, радиолокационной разведки, управления и т.д.) и другого необходимого вооружения позволит России адекватно реагировать на угрозы национальной безопасности с любого морского или океанского театра военных действий.
Во что нам обойдётся такая программа? При стоимости одного авианосца в 2,5 - 3 млрд. долларов, вся программа строительства авианосцев составит 15-20 миллиардов долларов. Плюс соответствующая береговая инфраструктура. Океанские авианосные ударные соединения требуют и наличия, постоянной и устойчивой работы глобальной системы космической навигации, поддержки стратегической дальней авиацией, высокоорганизованного оперативного, тылового и других видов обеспечения в любой точке Мирового океана.
Когда околовоенная либеральная шобла слышит что-то о русских авианосцах, она обычно начинает пучить глаза и вопить об огромной стоимости проектов. Справка: только за один месяц (к примеру, за июль 2006-го года) валютные резервы России увеличиваются в среднем на 15 миллиардов долларов. Таким образом, Россия ежемесячно (!) кладёт в американские банки сумму, равную стоимости всей своей морской авианосной программы. Так что дело не в деньгах, а в тех правящих мерзавцах, которые сейчас отправляют деньги за океан, в водах которого их финансовыми усилиями поддерживается американское военное превосходство.
В конечном итоге «дело об авианосцах» есть дело обеспечения морской безопасности России. Можно спросить, почему нужны именно авианосцы, разве нет других кораблей и других средств вооруженной борьбы на море, чтобы обеспечить нашим морякам достойные возможности по борьбе с кораблями и подводными лодками противника? На море, как и на суше, и в воздухе, почти всегда побеждает тот, кто способен первым, то есть, раньше и на большей дальности, открыть огонь на поражение. Поэтому боевые действия на море всегда последовательно и неуклонно шли к увеличению дальности огневого боя. Вначале это достигалось за счет калибров корабельных артиллерийских орудий. Уже в Первую мировую войну появились авианосцы. Отсутствие морского ракетного оружия в годы Второй мировой войны сделало авианосцы главной ударной силой в войне на море. Появление противокорабельных ракет, в том числе большой дальности, увеличило огневые возможности неавианосных корабельных группировок, но по радиусу боевого применения они всё равно не могут сравниться с палубной авиацией. Поэтому даже мощное корабельное соединение или оперативная эскадра, не имеющие истребительного авиационного прикрытия, заведомо обрекают себя на неизбежное поражение от авиаударов противника. Одними корабельными средствами ПВО здесь не обойтись: ведь даже эффективная ПВО - это только оборона; наступательных ударных авиационных возможностей у неавианосной корабельной группировки нет. В этих условиях авианосные ударные соединения противника, находясь на удалении, недосягаемом для ракетно-артиллерийского огня, и обладая абсолютным господством в воздухе, будут методично перемалывать с перерывами на завтрак, ланч, обед и ужин неавианосные российские корабельные соединения.
В 1982-м году после завершения работы и рекомендации Государственной комиссии под руководством заместителя начальника Генерального штаба тогда ещё генерала армии С.Ф. Ахромеева, убитого в 1991-м году, была принята программа строительства советских «классических» многоцелевых авианосцев с 45-50 самолётами на борту типа МиГ-29 и Су-27. К 1990-му году в боевом составе ВМФ СССР было четыре тяжёлых авианесущих корабля (ТАВКР) постройки 1970-80 гг. и ещё три авианосца находились в различных стадиях строительства. При этом авианосцы «Варяг» и «Ульяновск» (с атомной энергетической установкой) находились в достаточно высокой степени готовности. Сейчас от семи советских авианосцев почти ничего не осталось. Половина продана за гроши в другие страны («Варяг» - в Китай), другие разрезаны на металлолом. Наш единственный оставшийся в полуживых ТАВКР «Адмирал Кузнецов» может быть отнесён к классу лёгких авианосцев и не обладает достаточными боевыми возможностями для борьбы с авианосным флотом противника. Насущная необходимость принятия и осуществления программы строительства многоцелевых и ударных авианосцев очевидна. Полноценные авианосцы за счёт соответствующих типов летательных аппаратов резко повышают возможности радиолокационной и других видов воздушной разведки в интересах всего корабельного соединения, ядром которого они являются.
Таково в общем виде будущее Военно-Морского флота, ближайшая же приоритетная задача: завоевать и удержать господство в прибрежной морской зоне России и не допустить (пресечь) нанесение по национальной территории массированных авиационно-ракетных ударов с моря.
Почему господство на море связано с 700-1000 километровой прибрежной зоной? Во-первых, это наиболее вероятный рубеж пуска крылатых ракет воздушного и морского базирования. Во-вторых, по той же причине, по которой нам нужны авианосцы, наличие этой зоны обусловлено необходимостью господства в воздухе над нашими корабельными соединениями. Такое господство пока возможно только в результате боевого применения морской и другой авиации берегового базирования, радиус, подлётное время и ресурс которой ограничен. Оптимальный состав родов сил, корабельных группировок, морской авиации и морской пехоты, береговых частей на каждом флоте различен и определяется особенностями, конкретными условиями того или иного театра военных действий.
По провиденциальной мудрости И.В. Сталина Россия по итогам Второй мировой войны получила на Балтике Калининградскую область - наш «непотопляемый авианосец» на Центральном европейском театре военных действий. Восстановление и приоритетное развитие морской авиации, ВМФ, истребительной и ударной авиации ВВС, дислоцирующихся на территории нашего полуанклава, способны «закрыть» проблему обеспечения безопасности и защиты национальной территории с моря на этом стратегическом направлении.
Опережающее восстановление и развитие морской авиации целесообразно на Северном и Тихоокеанском флоте, в особенности на Камчатке и Курилах. На Черноморском флоте наряду с морской авиацией необходимо наращивать десантные возможности морской пехоты, в том числе - их переброску по воздуху с моря. Это потребует строительства больших авиадесантных кораблей, обладающих воздушно-штурмовыми (аэромобильными) и огневыми возможностями, путём совместного базирования (размещения) на корабле аэромобильного десанта морской пехоты и средств его доставки и огневой поддержки - транспортных и штурмовых вертолётов.
Необходимо совершенствовать, развивать подводно-диверсионные силы. Подобно тому, как на суше одна из сторон, имея перед собой значительно превосходящего противника, переходит к партизанско-диверсионным действиям, так и на море боевое применение подводно-диверсионных сил может существенно затруднить противнику использование его военно-технического преимущества. Морской спецназ способен решать целый ряд других важных оперативных задач.
Поняв это, американцы пошли на переоборудование двух своих стратегических атомных подводных лодок, заменив межконтинентальные баллистические ракеты крылатыми и разместив на борту личный состав Сил специальных операций.
Не отвергая это направление, следует заметить, что в СССР были сконструированы и введены в состав ВМФ сверхмалые подводные лодки (СМПЛ) типа «Пиранья» и «Тритон», так называемые «убийцы авианосцев», специально предназначенные для разведывательно-диверсионных действий. Обладая практически бесшумным ходом и не имея, благодаря уникальной технологии, магнитного поля, наши подлодки имели на борту специальное минно-торпедное вооружение, группу военно-морского спецназа и могли действовать на удалении до тысячи миль. Такой радиус боевого применения и автономность около десяти суток позволяли советским подлодкам успешно выполнять разведывательно-диверсионные задачи в Баренцевом, Гренландском и Норвежском морях на западе, в Аравийском море на юге, в Беринговом, Охотском и Японском морях и в других районах Тихого океана на востоке. Доставленные к западному и восточному побережью США, в район Карибского моря, сверхмалые советские подводные диверсионные лодки могли в любой момент существенно затруднить судоходство и сорвать стратегические танкерные перевозки нефти. Именно поэтому уникальные подводные лодки, равных которым не имела ни одна страна в мире, были уничтожены в самую первую очередь «реформирования» Вооружённых Сил. Насколько можно понять из открытых источников, расформировано и Разведывательное управление ВМФ с соответствующей структурой управления военно-морским спецназом. Не смогли, сволочи, обнаружить и нейтрализовать наш морской подводный спецназ из Вашингтона, так смогли уничтожить из Москвы...
Запомним.
4. Кроме четырёх физических сред, в которых ведётся вооружённая борьба (суша, море, воздух и космос), с начала ХХ-го века появилась и всё более расширяется пятая, невидимая - радиоэлектронная. В военной литературе пока не принято выводить этот природный невидимый мир в отдельную сферу вооружённой борьбы, полагая, что физическими носителями средств радиоэлектронной борьбы (РЭБ) являются самолёты, наземные станции и корабли, применяемые в традиционных сферах военных действий. Думается, что время такого подхода к оценке этой сферы заканчивается. Тенденции в изменении роли и места радиоэлектронной борьбы в современных войнах и вооружённых конфликтах, в операциях и других формах применения войск и сил, говорят о стремительном увеличении значения этой составной части в содержании военных действий. Чем это вызвано?
Во-первых, практически весь процесс приёма и передачи информации по управлению войсками и оружием перешёл в радиоэлектронную сферу: управление стало радиоэлектронным. Систематическое и целенаправленное нарушение радиоэлектронной обстановки в сетях управления противника способно дезорганизовать все управление.
Кроме того, отдельные субъекты и объекты физически вещественного поля боя превращаются в единое информационное боевое пространство, в котором неразрывная целостность процесса обнаружения, целеуказания и поражения цели становится важнейшим условием и фактором победы. Взятые сами по себе тактико-технические характеристики (ТТХ) того или иного образца вооружения, военной и специальной техники (ВВСТ) - самолёта, вертолёта, корабля, ракеты, танка, артиллерийского орудия и т.д. перестают играть роль самодостаточного показателя их боевых возможностей. Средства разведки, связи, целеуказания, поражения также всё более теряют свою автономную самодостаточность. Взятые отдельно от боевой системы традиционные тактико-технические характеристики отдельных образцов вооружения, военной и специальной техники всё больше отражают лишь их персональные технические характеристики, а не тактические, то есть, боевые возможности. Только в единой боевой системе технические возможности, заложенные в образце вооружения, военной и специальной техники, могут быть в достаточной мере реализованы в боевые. Но чем насыщеннее и сложнее боевая система, тем в большей степени её общая боевая эффективность будет определяться эффективностью её системы управления, которая существует в радиоэлектронной сфере. Таким образом, радиоэлектронное подавление соответствующих средств в системах управления войсками и оружием противника становится основным содержанием и новой оперативной и стратегической задачей в современных операциях.
Во-вторых, повышение значения радиоэлектронной борьбы вызвано появлением новых, более мощных образцов электромагнитного и других видов электронного оружия. В дополнение к уже традиционно применяемым с 1960-х годов ракетам класса «воздух - РЛС», а позднее и другим образцам самонаводящегося на радиоэлектронное излучение авиационного и ракетно-артиллерийского оружия, в 1999-м году в Югославии американцами были применены так называемые V-бомбы, поражающие радиоэлектронные объекты сверхмощным радиоэлектронным импульсом. США и его иудейским союзником на Ближнем Востоке торопливо завершаются работы по разработке и принятию на вооружение наземного лазерного комплекса по программе THEL (тактический высокоэнергетический лазер), предназначенного для уничтожения неуправляемых ракетных снарядов (НУPC) среднего и дальнего радиусов действия. Значительный успех ответных ракетных ударов «Хезболлы» по еврейским объектам на севере иудейского государства заставил агрессоров форсировать работы на этом направлении. Огромные перспективы открываются перед применением лазерного оружия в космосе.
Усиление наступательной составляющей радиоэлектронной борьбы в виде радиоэлектронного подавления и поражения средствами РЭБ радиоэлектронных объектов противника предполагает необходимость защиты от подобных же действий противника и вызывает увеличение значения радиоэлектронной защиты своих войск и сил. При этом проблемы, связанные с противодействием техническим средствам разведки противника, и в мирное, и в военное время должны решаться одними и теми же структурами. В отличие от всех других видов обеспечения, кроме защиты от оружия массового поражения, в Вооружённых Силах нет должностных лиц, чьи служебные функции заключались бы в организации оперативной маскировки (нет «начальника маскировки»), поэтому каждая военная структура должна решать вопросы противодействия техническим средствам разведки в своей области под общим руководством начальника штаба или другого органа военного управления.
Таким образом, радиоэлектронная борьба приобретает всё более важную роль в содержании военных действий. Роль и место сил и средств РЭБ сейчас можно сравнить с ролью и местом танков накануне и в ходе Второй мировой войны. Понимание радиоэлектронной борьбы лишь как одного из видов боевого оперативного и стратегического обеспечения представляется опасным анахронизмом. Недооценка значения радиоэлектронной борьбы в форме отказа включить радиоэлектронную борьбу в основное содержание военных действий в качестве важной составной части, а не вида обеспечения, неизбежно приведёт к таким же катастрофическим последствиям, как ранее непонимание необходимости построения противотанковой обороны: последствия радиоэлектронных прорывов и радиоэлектронного поражения будут не менее, если не более ужасны.
И вот в этих условиях, когда в содержании возможных военных действий России против информационно и технически превосходящего её противника, каким является США и НАТО, радиоэлектронная борьба приобретает решающее, может быть, победоносное значение, Министерство обороны внезапно принимает решение о расформировании Воронежского военного института радиоэлектронной борьбы, готовившего специалистов РЭБ и являвшегося ведущим научным центром в этой области. Знают, знают за океаном, куда надо бить, и бьют безжалостно, пользуясь продажностью нынешней военной верхушки. Спешат к известному им сроку. Надо бы и нам поторопиться, успеть...
В целом возрастание роли и места радиоэлектронной борьбы в современных войнах и вооружённых конфликтах позволяет настаивать на необходимости преобразования нынешней Службы РЭБ в Войска РЭБ, появления соответствующего рода войск (сил) во всех видах Вооружённых Сил, придания будущему управлению Начальника войск РЭБ части функций оперативного управления. Аналогом здесь может послужить система административного и оперативного управления войск (сил) ПВО. В дальнейшем по мере развёртывания и усиления группировок войск (сил) РЭБ на суше, на море, в воздухе и в космосе, появления новых средств радиоэлектронной борьбы, нужно будет рассматривать вопрос о придании войскам РЭБ статуса отдельного рода войск Вооружённых Сил.
5. Приоритеты в создании и совершенствовании группировок Сухопутных Войск в значительной степени зависят от характера сухопутных (наземных) военных угроз на том или ином театре военных действий, потому и будут различаться.
Угроза сухопутного вторжения противника на западном направлении представляется ничтожно малой. Точнее, маловероятны крупномасштабные, стратегические действия сухопутных группировок Вооруженных Сил России по отражению вторжения. Их не будет по двум причинам, поскольку бронетанковые и мотопехотные колонны США и НАТО могут войти на территорию России также лишь в двух вариантах.
Во-первых, «по приглашению российского Президента и правительства для оказания интернациональной помощи в деле защиты демократии» или «для защиты ядерных объектов, представляющих угрозу всему человечеству». В этом случае Российская Армия получит приказ от своего главковерха встречать захватчиков как друзей и союзников, что нынешний продажный генералитет, безусловно, сделает, охотно или неохотно, - не суть важно. И сколько б гадкого и другой понапраслины ни говорили про генералов, солдат без генерала воевать не может. Армия - чрезвычайно жёсткая иерархическая структура, внутри которой самодеятельности быть не может по определению. Она либо воюет, либо разбегается по домам. Мелкие очаги сопротивления отдельных частей и подразделений подавит авиация НАТО. Американские, английские, польские танки войдут в Москву, как вошли в Багдад, дав для острастки пару победных залпов по «культовым сооружениям русских нацистов» на Бородинском поле и бывшим рубежам обороны Москвы героями-панфиловцами. В этом варианте ход и исход сухопутных сражений на первом этапе будет решаться в Кремле. Потом - Третья Отечественная, где решающую роль сыграют партизанские и диверсионные действия.
Во-вторых, в случае развязывания войны против новой, русской России, Русского Союза, что само по себе маловероятно при наличии у нас достаточных ядерных сил. США и НАТО не решатся на крупномасштабное сухопутное вторжение без предварительной воздушной кампании с нанесением массированных авиационно-ракетных ударов. Российские мотострелковые, танковые, артиллерийские и другие соединения и части сухопутных войск будут вынуждены максимально рассредоточиться, закопаться в землю и ждать окончания систематических воздушных налётов. Последние не прекратятся, пока все более или менее заметные с воздуха сосредоточения войск не будут уничтожены авиацией. В этом варианте исход возможных собственно сухопутных боёв и сражений будет в основном, определяться степенью готовности сухопутных группировок Русской Армии к своевременному и заблаговременному рассредоточению и ведению боевых действий в составе небольших автономных тактических боевых групп батальонного, ротного и взводного состава в полковой и дивизионной зонах территориальной обороны, в тесном взаимодействии с партизанско-диверсионными формированиями, и под прикрытием и при поддержке рассредоточенной армейской авиации. Поэтому приоритеты в создании группировок и подготовке сухопутных объединений, соединений и частей на западе должны в своей основе иметь цели и задачи территориальной обороны. Исход же войны или вооружённого конфликта в целом, как уже отмечалось ранее, определится нашей способностью завоевать и удерживать господство в воздухе над национальной территорией и в ближайшем зарубежном воздушном пространстве. В таких условиях воздушной обстановки группировки сухопутных войск Русской Армии получат возможность к нанесению классических контрударов, к ведению других контрнаступательных действий.
Таким образом, до завоевания господства в воздухе парадигма военных действий на суше на Западном театре военных действий в пределах национальной территории должна быть основана на концепции территориальной обороны.
На центральноазиатском направлении военные действия Русской Армии на суше обретут скорее всего характер противопартизанских, противоповстанческих, других специальных действий. Огромный опыт таких операций накоплен нами в Афганистане, Анголе, Таджикистане, Чечне, в других зонах вооружённых конфликтов подобного типа. Этот бесценный опыт должен быть переведён на язык уставных документов и освоен объединениями, соединениями и частями, оперативно предназначенными для данного театра военных действий. Здесь надо обязательно указать на важную, если не решающую роль армейской авиации при подготовке и ведении противопартизанских, противоповстанческих, противодиверсионных, контртеррористических и других специальных действий. Бездорожье, огромные степные и пустынные районы, горы и другие недоступные или труднодоступные для наземной боевой техники обширные участки местности делают армейскую авиацию буквально незаменимой. Поэтому в этом регионе без мощной группировки армейской авиации, имеющей на вооружении достаточное количество современных транспортных, транспортно-боевых и штурмовых вертолётов, никакие оперативные и боевые задачи на земле успешно выполнены быть не могут. Значительный объём задач в интересах сухопутных войск здесь может быть решён беспилотными разведывательными и боевыми самолетными и вертолётными системами. Именно на этом театре военных действий наибольшую эффективность может показать специальный транспортно-штурмовой самолёт, сочетающий в себе боевые возможности пушечно-гаубичного вооружения по уничтожению наземных целей и возможности многочасового нахождения в воздухе транспортного самолёта (аналог американского АС-130 «Ганшип»). Кроме того, в нейтрализации сухопутных военных угроз на Центральном азиатском театре военных действий в границах национальной территории важную роль будут играть воссозданные соединения и части Астраханского, Уральского, Оренбургского, Сибирского и Семиреченского Казачьих Войск, действующие в тесном взаимодействии с регулярной армией.
На дальневосточном направлении угроза вторжения многочисленной китайской сухопутной группировки, если она возникнет, требует не создания аналогичной и многочисленной сухопутной группировки Русской Армии, а своевременного и умелого перехода к применению тактического ядерного оружия на самой ранней стадии ликвидации агрессии. Авиационные, ракетные, артиллерийские и другие ядерные боеприпасы малой и сверхмалой мощности должны применяться немедленно по вторым эшелонам и резервам в тактической и оперативной глубине противника на сопредельной территории, чтобы не пришлось потом эти же объекты уничтожать на своей земле. Право и возможность применять тактическое ядерное оружие в случае угрозы прорыва крупных масс пехоты и танков вглубь российской территории должны быть законодательно переданы командующему войсками военного округа (оперативно-стратегическим командованием). Командующий войсками округа (оперативно-стратегическим командованием) должен твёрдо знать и помнить, что он несёт личную ответственность за защиту Отечества на своём участке, за жизнь русских солдат и офицеров, за обеспечение безопасности населения края, а не за экологию на сопредельной территории. Лучше всего этическую норму в отношении противника высказал великий русский флотоводец, адмирал и святой Ф.Ф. Ушаков: «Врагов не считают - их бьют!». Неважно, сколько врагов нужно уничтожить, важно, чтобы свои солдаты и офицеры остались живы, а задача выполненной.
Тактика и оперативное искусство в области подготовки и ведения боевых действий с применением тактического ядерного оружия, в том числе в условиях горнотаёжной местности, давно разработаны. Надо к ним вернуться, освоить, и быть готовыми их применять в случае агрессии. Кроме того, необходимо принимать чрезвычайные меры по ликвидации катастрофического положения, которое сложилось на Дальнем Востоке в области подготовки и ведения морских десантных и противодесантных операций.
Для ликвидации угроз с моря, в приграничных или внутренних вооружённых конфликтах на Дальневосточном театре военных действий наряду с Забайкальским и Амурским казачьими войсками необходимо иметь сильную группировку десантно-штурмовых сил и средств, включающую несколько отдельных десантно-штурмовых бригад и отдельных батальонов с необходимым количеством полков армейской авиации (транспортных, транспортно-боевых и штурмовых вертолётов), способную выполнять задачи оперативного аэромобильного резерва командующего войсками округа (оперативно-стратегическим командованием) и перекрывающую районами оперативного предназначения отдельных десантно-штурмовых бригад и батальонов все наиболее важные стратегические и оперативные направления или стратегические районы (Чукотка, Камчатка, Курилы).
Таким образом, приоритеты в создании сухопутных группировок и в подготовке войск на различных театрах военных действий складываются из сочетания трёх основных составляющих: территориальной обороны регулярных и казачьих соединений и частей Русской Армии; противопартизанских, противоповстанческих и других специальных действий и классических оборонительных действий группировок войск с возможным применением тактического ядерного оружия при повсеместном возрастании роли армейской авиации.
·р
Стратегия - это способ достижения победы в войне посредством целеполагания, общего плана и систематического внедрения мер противодействия противнику с учётом постоянно меняющихся обстоятельств и обстановки.
Стратегия включает в себя искусство комбинировать подготовку к войне и последовательные операции вооружённых сил (войск (сил)) для достижения цели войны. Стратегия решает вопросы, связанные с использованием для победы над врагом как вооруженных сил, так и всех ресурсов страны.
В некоторых иностранных государствах разделяются большая стратегия (стратегия войны в целом) и малая стратегия (вопросы планирования, подготовки и ведения операций всех видов различного масштаба). В российской традиции малая стратегия называется оперативным искусством .
Также выделяется континентальная стратегия , предполагающая главных усилий преимущественно на разгроме сухопутных войск противника и океанская стратегия , при которой основные цели войны достигаются путем разгрома военно-морского флота противника и разрушения пунктов их базирования. Примером последней является война на Тихоокеанском театре военных действий Второй мировой войны .
Особое значение имеет блоковая стратегия - создание в мирное и военное время широкой сети военно-политических союзов для завоевания господства в определенных районах мира, развязывания агрессии или ведения оборонительной войны против более могущественного противника. С ней связана коалиционная стратегия - стратегия ведения коалиционной войны, предполагающая согласованное применение вооруженных сил нескольких союзных государств.
История
Литература
- Говард М. Большая стратегия. - Москва: Военное издательство МО СССР, 1980. - 464 с.
- Леер Г. А. Значение подготовки к войне вообще и подготовительных стратегических операций в особенности. Санкт-Петербург: тип. В. Безобразова и К°, 1875.
- Леер Г. А. Записки стратегии. Вып. 1-2. СПб., 1877-1880 (три издания)
- Леер Г. А. Опыт критико-исторического исследования законов искусства ведения войны. СПб., 1869
- Роберт Грин . 33 стратегии войны; пер. с англ. Е. Я. Мигуновой. – М.: РИПОЛ классик, 2007.
- Стрэчен Х. Карл фон Клаузевиц "О войне" . Пер. с англ. О. Жуковой. - М.: АСТ: АСТ МОСКВА: Полиграфиздат, 2010. - 330 с.
- Golovine N.N. , Golovine M.N. Air Strategy. - London: Gale&Polden Ltd., 1936.
Публикации о военной стратегии США
- Конышев В. Н. Война как средство политики: современные американские подходы // Общественные науки и современность. 2004. № 5
- Конышев В. Н., Сергунин А. А. Стратегия национальной безопасности Б.Обамы: состоялось ли радикальное обновление? // Обозреватель - Observer. 2010, № 12
- Конышев В. Н., Сергунин А. А. Стратегия национальной безопасности Барака Обамы: старое вино в новых мехах? // США-Канада: экономика, политика, культура. 2011, № 1.
- Конышев В. Н. Военная стратегия США после окончания холодной войны. - СПб.: Наука, 2009. ISBN 978-5-02-025555-5
- Конышев В.Н., Сергунин А.А. Новая военная доктрина Барака Обамы и национальные интересы России // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. 2012, №14 (155). – С.2-9.
Ссылки
- // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : В 86 томах (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
- Г. Леер . «Записки о стратегии» на сайте «Руниверс»
- А. Свечин . Стратегия. - Москва: Военный вестник, 1927.
См. также
- Военная стратегическая география
Wikimedia Foundation . 2010 .
Смотреть что такое "Военная стратегия" в других словарях:
ВОЕННАЯ СТРАТЕГИЯ - составная часть военного искусства, его высшая область, охватывающая теорию и практику обеспечения военной безопасности страны, в т. ч. предотвращения войны, подготовки страны и вооруженных сил к отражению агрессии, планирование и ведение… … Юридическая энциклопедия
06:18 — REGNUM
Центральный орган Министерства обороны России газета "Красная звезда" публикует сегодня основные положения доклада известного военного практика и аналитика, президента Академии военных наук генерала армии М.А. Гареева "Стратегическое сдерживание: проблемы и решения", с которым он выступил на "круглом столе" в Военной академии РВСН имени Петра Великого. В работе "круглого стола" участвовали представители Генштаба ВС РФ, главных штабов видов ВС, аппарата Совета безопасности РФ, Военно-промышленной комиссии, Госдумы и Совета Федерации РФ, военные ученые. приводит текст этой публикации:
Стратегическое сдерживание: проблемы и решения
Национальная безопасность - забота государства
На современном этапе стратегическое сдерживание становится одной из важнейших и актуальных проблем обеспечения оборонной и национальной безопасности России в целом. Главная особенность складывающейся военно-политической обстановки состоит в том, что под воздействием набирающего силу сложного процесса глобализации международных политических и экономических отношений, объективно складывающейся взаимозависимости различных стран дают о себе все больше знать два взаимопроникающих и противостоящих друг другу процесса.
С одной стороны, совершенно очевидно, что характер и масштабы экономических, экологических, энергетических, социально-политических и духовных проблем, с которыми сталкивается человеческое сообщество, таковы, что для их решения, в том числе для обеспечения надежной безопасности, требуется объединение всех имеющихся в распоряжении разных стран и народов материальных и интеллектуальных ресурсов, учета и уважения хотя бы наиболее жизненно важных интересов друг друга. Отменить экономическую, технологическую, информационную конкуренцию, порождающую различного рода противоречия, невозможно. Но общие интересы выживания должны объединять в чем-то главном различные страны и народы. Это объективная основа для многополярного мира.
С другой стороны, в мире сильны круги, связанные главным образом с транснациональными финансовыми структурами, которые стремятся к установлению монополярного мира. Неопровержимые данные и факты, которые привели эксперты, проводившие независимое расследование причин теракта в США 11 сентября 2001 года, позволяют сделать вывод, что этот теракт был следствием столкновения двух противостоящих друг другу группировок внутри Америки, одна из которых исходит из того, что и США должны подчиняться этим транснациональным структурам, а другая полагает, что именно США должны взять на себя роль "мирового правительства".
Если исходить из реальной действительности и вспомнить, сколько роковых просчетов, противоречащих своим долгосрочным национальным интересам допустили США за последние 10-15 лет (Югославия, Ирак, безудержное расширение НАТО, подталкивание грузинской провокации в Южной Осетии), то нетрудно заметить, что американское правительство далеко не всегда действует по своей воле и все больше теряет независимость.
Наиболее компетентные ученые, политики и экономисты вынуждены признать, что и капитализм с его обществом неограниченного потребления не вечен. Например, США, имея 5 процентов населения планеты, потребляют около 50 процентов мирового сырья и 25 процентов нефтепродуктов. Если все страны выйдут на такой уровень потребления, то сырьевых и энергетических ресурсов хватит не более чем на 5-10 лет, что чревато экономической и экологической катастрофами. Неумолимо сокращаются водные ресурсы, леса, плодородные земли, экологически благоустроенные районы.
В мире происходит структурная перестройка глобальной экономической системы, когда преимущественную роль играет не реальная экономика, основанная на природных ресурсах, промышленном и сельскохозяйственном производстве, а ее виртуальная модель, базирующаяся на кредитно-финансовых технологиях, позволяющих получать прибыли из самого процесса управления, ничем не подкрепленных финансовых операций. Транснациональные компании получают возможность оказывать давление на другие страны, искусственно создавать в неугодных странах финансовые и другие кризисные состояния. Очевидна антироссийская направленность этой политики. Как откровенно высказался Збигнев Бжезинский, "в XXI веке Америка будет развиваться против России, за счет России и на обломках России".
В военном отношении США главную ставку делают на получение преобладающего превосходства в космосе и стратегических ядерных силах, ориентируясь на нанесение превентивных, упреждающих ударов, развитие дальнобойного высокоточного оружия, информационных и других высокотехнологических средств ведения вооруженной борьбы. Одновременно форсируется создание глобальных средств противоракетной обороны. Расчет делается на то, чтобы упреждающим ударом лишить противостоящие страны основных ракетно-ядерных средств, а оставшиеся наверняка уничтожить системой ПРО.
В этом основной смысл установки стратегических средств ПРО в Восточной Европе и других странах. Геополитически США стремятся вытеснить Россию со всего постсоветского пространства, оторвать от нее страны СНГ, втянуть их в беспредельно расширяющуюся систему НАТО и блокировать Россию со всех сторон, лишить Китай доступа к энергетическим ресурсам Центральной Азии.
В свете всего изложенного России предстоит упорная борьба за утверждение своего достойного места в мире. В этой области нельзя уже продолжать действовать по давно сложившимся лекалам, а нужны кардинально новые подходы.
Прежде всего требуется более последовательный и осуществляемый в государственном масштабе системный подход к обеспечению национальной безопасности Российской Федерации. Поскольку угрозы для России носят не только военный, но и в значительной мере невоенный характер и эти угрозы тесно переплетаются, необходимо обеспечить органическое единство и согласованность осуществляемых государством мер противодействия этим угрозам, тесную координацию деятельности всех государственных и общественных организаций в деле обеспечения надежной оборонной безопасности. Из-за отсутствия такой согласованности в действиях мы проиграли "холодную войну".
Первейшая задача по обеспечению национальной безопасности - противодействие политическим, экономическим, идеологическим, психологическим, информационным, разведывательно-контрразведывательным, террористическим и прочим акциям других государств, направленным на подрыв национальной безопасности России, максимально полное использование всех невоенных средств для обеспечения национальной безопасности.
Следует отметить, что в настоящее время объем и взаимопроникновение экономических связей США и КНР таковы, что они сдерживают американское руководство от каких-либо резких акций в отношении Китая. В этом отношении экономика становится главным сдерживающим фактором.
Стратегия стратегического сдерживания
В деле осуществления оборонной, в том числе военной безопасности требуется более осмысленный и целеустремленный подход. У нас на военное время предусмотрена строго последовательная система стратегических действий: стратегическое развертывание вооруженных сил, боевое применение Вооруженных Сил в различных формах стратегических действий. Все они объединены единым замыслом, определена последовательность действий органов управления и всех видов ВС и родов войск.
Деятельность Вооруженных Сил в мирное время спланирована главным образом с точки зрения подготовки к выполнению боевых задач в ходе упомянутых выше стратегических действий. В прошлом все сводилось к тому, чтобы прямолинейно противодействовать противостоящим угрозам. Излишняя ретивость в этой области нередко только усиливала и обостряла эти угрозы. Например, когда мы не ассиметрично, а прямолинейно отвечали на каждый виток гонки вооружений.
В ряде случаев в то время это было оправданно. Например, я и сейчас считаю, что направление ракет и ядерного оружия на Кубу с нашей стороны не было авантюрой, как это сейчас пытаются изобразить. Мы этим рискованным, но смелым шагом предупредили Америку, что ей тоже зарываться нельзя. Заставили американцев убрать ракеты с территории Турции, вырвали у них обязательство не нападать на Кубу.
Но в наше время, когда экономическая и военная мощь России несопоставима с возможностями СССР и Америки, и с целью достижения большей рациональности действий мы должны отвечать на возникающие угрозы более гибко и по возможности не прямыми, а асимметричными мерами. Все эти меры тоже должны быть объединены единой целью и замыслом действий.
С этой целью предлагается ввести понятие "стратегическое сдерживание". Практически оно уже употребляется, но не всегда одинаково понимается или сводится лишь к стратегическому ядерному сдерживанию.
В нашем понимании стратегическое сдерживание - это комплекс взаимосвязанных политических, дипломатических, информационных, экономических, военных и других мер, направленных на сдерживание, снижение и предотвращение угроз и агрессивных действий со стороны какого-либо государства (коалиции государств) путем ответных мер, снижающих опасение противоположной стороны или адекватной угрозой неприемлемых для нее последствий в результате ответных действий.
Стратегическое сдерживание осуществляется усилиями и оборонной мощью всего государства.
Со стороны государства в целом (государственных органов) оно предусматривает :
Создание необходимой оборонной мощи государства, опирающейся на все возрастающие экономические возможности, высокотехнологическую оборонную промышленность. Оснащение Вооруженных Сил и других войск современными видами оружия и военной техники, формирование оборонного сознания общества. Всенародную поддержку оборонных усилий государства. Подготовку молодежи к военной службе;
Активную упреждающую политико-дипломатическую и информационную деятельность по предотвращению и разрешению конфликтных ситуаций мирными, политическими средствами. Организацию эффективного информационного противоборства;
Со стороны Министерства обороны (Вооруженных Сил) и других силовых ведомств :
Поддержание, подкрепление военными средствами политико-дипломатических, экономических, информационных и других акций по обеспечению оборонной безопасности невоенными средствами. При необходимости демонстрацию военного присутствия и военной силы;
Поддержание необходимой боеспособности, боевой и мобилизационной готовности Вооруженных Сил и других войск к выполнению поставленных и внезапно возникающих задач;
Разведывательные, контрразведывательные и информационные действия с целью своевременного выявления угроз и возможных агрессивных террористических действий против нашей страны;
Осуществление миротворческих действий, контртеррористических операций;
Военное сотрудничество с другими странами;
Противовоздушную оборону страны, охрану и защиту государственной границы в воздушном пространстве, подводной среде и защита государственной границы на суше и море военными средствами;
Подготовку инфраструктуры страны и возможных театров военных действий к обороне страны. Организацию территориальной и гражданской обороны;
Действия по оказанию помощи органам, войскам и воинским формированиям МВД, ФСБ, МЧС в решении задач по нейтрализации внутренних конфликтов, охраны и обороны важнейших объектов и государственной границы.
Все эти мероприятия и оборонные задачи известны, и они в целом осуществляются на практике. Нам надо подумать о том, что надо сделать, чтобы повысить эффективность решения этих задач - с учетом уроков и выводов, вытекающих из опыта так называемой "пятидневной войны" на Кавказе.
Прежде всего, на наш взгляд, следует продолжать взвешенный внешнеполитический курс в соответствии с принятой концепцией внешней политики РФ. Только мирное развитие позволит России достигнуть своей главной цели по экономической, нанотехнологической и социально-политической модернизации страны.
В международном плане целесообразно разобраться с подходами и нормами жизнеустройства различных народов. Сейчас в мировой прессе главный упор делается на соблюдении принципа сохранения территориальной целостности государств. Конечно, этот принцип должен прежде всего соблюдаться, невозможно предоставить государственность каждому малому народу.
Но кроме принципа целостности государств существует еще право народов на самоопределение. Когда тому или иному народу не обеспечиваются нормальные условия для осуществления своей национальной самобытности и тем более в случае, когда он подвергается притеснениям, геноциду, в таких случаях любой народ имеет право претендовать на государственное самоопределение. Это то, что произошло в Южной Осетии. Важен и аспект разделенности единого осетинского народа.
С этой точки зрения действия российского руководства и военного командования в ответ на грузинскую агрессию являются вполне обоснованными, правомерными и необходимыми. Если бы Россия и на этот раз проглотила эту "пилюлю" и ограничилась возмущениями, как это в прошлом ни раз бывало, она потеряла бы свое лицо как великое государство и с ней мало кто стал бы считаться ни на Западе, и в СНГ. Она многое потеряла бы в глазах российского общества.
Согласно захваченным грузинским планам предусматривалось одновременное нападение на Абхазию, а также осуществление ряда террористических и провокационных акций в других районах Кавказа (например, в Ингушетии, Карачаево-Черкесии и других) под лживыми лозунгами развертывания национально-освободительного движения. Все это говорит о том, что Россию на Кавказе еще ждут серьезные испытания.
Все эти вопросы имеют прямое отношение не только к внешней или оборонной политике, но и непосредственно влияют на внутреннюю политику в России. В нашем многонациональном, федеральном государстве должна быть долгосрочная национальная политика, и делами межнациональных отношений необходимо заниматься систематически. В связи с этим нельзя не охарактеризовать как провокационные разного рода предложения об упразднении национальных автономий. Россия, как многонациональное государство, может сохранить свою устойчивость только в том случае, если будет строиться на основе последовательного проведения в жизнь принципов федерализма...
Крайне важна для нас целеустремленная, основательная работа со странами СНГ. Например, сейчас назревает острый конфликт между среднеазиатскими странами из-за источников воды. Они находятся в основном в Таджикистане и Киргизии. Но без них не могут обойтись Казахстан, Узбекистан, Туркмения. В условиях общего народного хозяйства в СССР это все регулировалось. Теперь это не всегда удается, и свои посреднические услуги начинают предлагать США, и поэтому требуются упреждающие действия государственных органов РФ.
Необходима координация усилий всех государственных органов, обеспечивающих национальную безопасность государства политико-дипломатическими, экономическими и информационными средствами. На наш взгляд, этим делом должен заниматься прежде всего аппарат Совета безопасности (при соответствующем уточнении его функций и структуры). Для координации усилий в исследовании и разработке этих проблем давно напрашивается создание научного Совета РАН по оборонным вопросам.
Вновь возникает вопрос о соотношении политики и военной стратегии. Для всех очевиден примат политики над военной стратегией. Всякая война - вооруженный конфликт - это продолжение политики. Но политики в чистом виде не существует, она жизненна только в том случае, если учитывает в органическом единстве политические, экономические и не в последнюю очередь военно-стратегические соображения. Поэтому в выработке политических решений должны участвовать специалисты различного профиля, обязаны вносить свои предложения и военные, в первую очередь Генштаб.
Задача политики и дипломатии состоит в том, чтобы создать благоприятные условия для применения вооруженных сил. Но уже более 150 лет перед каждой войной армия и флот ставятся в крайне неблагоприятное положение. Достаточно вспомнить крымскую, русско-японскую, Первую мировую войны, наконец, 1941 год. А когда на заседании Политбюро ЦК КПСС в 1979 году начальник Генштаба маршал Н.В. Огарков выступил против ввода советских войск в Афганистан, ссылаясь на то, что это может вызвать серьезные политические осложнения в мире, один из влиятельных членов Политбюро резко "осадил" его: "У нас есть кому заниматься политикой. Вы думайте о том, как решить свои военные задачи". Известно, чем все это закончилось. Из всего этого нужно извлекать уроки.
При всех обстоятельствах наши планы по боевому применению вооруженных сил, в том числе миротворческих сил, должны быть разработаны и практически отработаны таким образом, чтобы в случае агрессии или явного нападения противника, командованию всех уровней было четко определено, как оно должно действовать, ни ожидая особых дополнительных распоряжений.
Вообще в современных условиях - при больших скоростях ракет, авиации, возросшей подвижности войск, особенно в системе стратегических ядерных сил, ВВС, ПВО управленческая боевая деятельность все больше будет приобретать характер реализации заранее разработанных вариантов решения, программирования и моделирования предстоящих боевых действий. Высокий уровень планирования операций и боевых действий станет главной предпосылкой успешного управления войсками. Как показывает опыт войны, чем лучше та или иная операция продумана и организована, тем меньше требуется вмешательства вышестоящего командования в действия подчиненных командиров в ходе операции. Наиболее яркое проявление это нашло в Маньчжурской стратегической наступательной операции в 1945 году.
Из всех задач общегосударственного масштаба главнейшая - это развитие экономики, поскольку без этого невозможно решить ни одной задачи в области национальной безопасности. Мы с удовлетворением воспринимаем положительные сдвиги в экономическом развитии страны, осуществление некоторых национальных программ и проектов. Но нельзя не видеть и того, что еще не все возможности используются. Нет должных вложений в долгосрочные программы, например, в создание альтернативных энергетических ресурсов, космических средств. Жизненный уровень населения низкий, не обеспечивается в полной мере экономическая и, особенно, продовольственная безопасность. Как показала "пятидневная грузинская" война, задача оснащения армии и флота новыми видами оружия и военной техники решается медленно. Полевая экипировка и защищенность личного состава остаются неудовлетворительными.
Все более актуальный характер приобретают проблемы духовной и информационной безопасности. Это особенно важно в свете того, что на фоне всеобщего извращения истории, дискредитации победы в Великой Отечественной войне. В связи с этим, возможно, следует подумать и о создании отдельного управления в структурах высшей исполнительной власти, на которое возложить координацию информационной деятельности в масштабе государства.
Военная мощь государства
В обеспечении национальной безопасности сохраняет свое значение и военная мощь государства. Но при осуществлении стратегического сдерживания к военной силе следует прибегать лишь в случаях, когда возможности других средств действительно исчерпаны. Ибо угрозам надо не только противодействовать, но и делать все возможное для того, чтобы предотвращать их. Это предъявляет новые требования ко всей деятельности Вооруженных Сил, к поддержанию их боевой готовности. Необходимо более четко определиться и с вопросом, для ведения каких войн и для решения каких оборонных задач необходимо строить и готовить Вооруженные Силы и другие войска.
В.В. Путин в своем последнем президентском Послании Федеральному Собранию четко определил, что "у современной России должны быть Вооруженные Силы, способные одновременно вести борьбу в глобальном, региональном, а если потребуется, и в нескольких локальных конфликтах. Мы должны быть всегда готовы отразить потенциальную внешнюю угрозу и акты международного терроризма". Казалось бы, из этого надо и исходить. Но на практике не только в печати, но и в некоторых заявлениях пытаются сводить все оборонные задачи к борьбе с терроризмом или наркотиками.
Нельзя упрощать и борьбу с терроризмом, сводя ее только к действиям спецподразделений. В реальной жизни мы видим, что так называемые террористы могут захватывать целые страны, как это было в Афганистане, Косово. Для противодействия им потребуются действия регулярных войск. Это подтвердилось в "пятидневной войне" на Кавказе. Поэтому в военном строительстве при определении возможного состава группировок войск (сил) на важнейших ТВД целесообразно исходить не только из сложившейся сегодня обстановки и имеющихся сил, а из того, что может потребоваться в перспективе, в самой неблагоприятной обстановке. Традиционная американская формула оценки соотношения сил гласит: "Судить не по намерениям другой стороны, а по ее возможностям".
Несколько слов о нашем ядерном потенциале. Для России при крайне неблагоприятном соотношении сил на всех стратегических направлениях оно остается важнейшим, наиболее надежным средством стратегического сдерживания внешней агрессии и обеспечения своей безопасности. Но нам в последнее время все более настойчиво внушают, что без продвижения к ядерному разоружению многополярный мир превратится в расширяющийся "ядерный клуб", вносятся предложения об установлении международного контроля над российским ядерным потенциалом. Все это, разумеется, должно быть решительно отвергнуто. Одновременно надо продолжать вести настойчивые переговоры о взаимном ограничении и контроле над ядерными вооружениями.
Для надежной обороны страны в современных условиях, наряду со стратегическими ядерными силами, первостепенное значение приобретает создание единой системы воздушно-космической обороны страны. Вместе с тем в ходе боевых действий на Цхинвалском направлении в августе с.г. особенно отчетливо выявились слабые места в техническом оснащении и боевом применении ВВС и ПВО. Еще раз дало о себе знать давно известное наше отставание в средствах связи, РЭБ, разведки, целеуказания в пользовании космическими средствами. Эти вопросы, на наш взгляд, требуют особого и экстренного рассмотрения Военно-промышленной комиссией РФ.
Остро встают проблемы качественного совершенствования и базирования Военно-морского флота, и в первую очередь - Черноморского флота.
Приходится констатировать, что реальные расходы на нужды обороны, составлявшие 2,8 процента от ВВП, упали до 2,4 процента. На вооружение формально выделяется средств все больше, а оружия мы получаем все меньше. Очевидна необходимость кардинальной концентрации научных сил, финансовых и материально-технических средств для осуществления прорыва в области элементной базы, перспективных технологий в интересах создания средств связи, обнаружения, наведения, автоматизации управления, РЭБ...
В развитии вооружений желательно основной упор сделать на создание не отдельных видов оружия, а систем вооружения. Современные условия таковы, что возможности даже самого совершенного оружия, самых оснащенных группировок войск удается наиболее полно реализовать, когда они интегрируются в единые боевые системы. И основные усилия в вооруженной борьбе будут направлены не на физическое уничтожение каждой единицы оружия, а на разрушение их единого информационного пространства, источников интеллекта, каналов навигации, наведения, систем связи и управления в целом.
В системе военного управления в принципе заслуживает одобрения и поддержки идея более тесной интеграции всех сил и средств (в том числе тыла) на ТВД под руководством региональных командований. В принципе не имеет особого значения, как они будут называться: "командования" или "военные округа", наделяемые оперативно-стратегическими функциями. Здесь принципиально важны два момента.
Во-первых, чтобы между ВГК - Генштабом и командованием на ТВД не было нового промежуточного звена, ибо это будет усложнять и снижать оперативность управления войсками. И нецелесообразно ни под каким видом иметь одновременно военные округа и региональные командования.
Во-вторых, при любом варианте обязательным является непременное подчинение региональному командованию (округу) сил и средств всех видов ВС и ведомств, привлекаемых к решению оборонных задач. Для этого необходимо твердое волевое решение высшего руководства и соответствующие нормативные акты и положения.
Не оправдывает себя изъятие из Сухопутных войск их общевойсковых объединений армейской авиации. Должна быть сохранена и фронтовая авиация с оперативным подчинением ее командующим войсками на важнейших стратегических направлениях. Главкомат ВВС не имеет возможности постоянно отслеживать обстановку на театре военных действий и непосредственно управлять авиацией на поле боя.
Нужно оснастить и организовать службу авиационных наводчиков в общевойсковых соединениях, отлаживать тесное взаимодействие авиации с другими видами и родами войск.
В связи с военными действиями в Цхинвале много пишут и рассуждают о действенности нашей разведки. Мы не знаем, как все было в действительности. Поэтому не будем спешить с выводами. Но с учетом того, что было в 1941 году, и в последующих локальных войнах, хотелось сказать лишь об одном. Разведка предполагает не только добывание данных об обстановке, но и очень сложную аналитическую работу, сопоставление и анализ противоречивых сведений, умение отличить подлинную информацию от дезинформации, сделать объективные выводы и предложения для принятия обоснованных решений. Этого нам всегда не доставало и, наверное, не достает и сегодня...
Несмотря на некоторые неизбежные в боевой обстановке погрешности, в целом действия командования, войск и сил флота на Северном Кавказе были, на мой взгляд, целесообразными и умелыми. Жизнь еще раз показала наивность утверждений лженоваторов в военном деле, о том, что теперь уже танки, БМП и вообще Сухопутные войска изжили себя и что можно одними воздушными ударами решить судьбу боя и операции. Конечно, авиационная поддержка, удары с воздуха имеют важное, а в ряде случаев и решающее значение, но и роль общевойсковых соединений и объединений, в том числе танков, БМП, артиллерии не теряет своего значения. В Южной Осетии они сыграли главную роль в отражении агрессии и разгроме врага. Для того, чтобы войска несли меньше потерь, надо совершенствовать боевую технику Сухопутных войск, защищенность личного состава и техники.
Но в печати теперь появился ряд статей, где утверждается, что наши войска воевали по-старому и не применяли современные способы боевых действий, свойственные "демократическим странам" и их армиям. Образцом до сих пор считается агрессия США и других натовских стран против Югославии в 1999 году, когда ракетными и бомбовыми ударами по городам были разрушены электростанции, больницы, мосты, другая инфраструктура страны, что вынудило руководство страны капитулировать, а Сухопутные войска практически и не были задействованы.
Если следовать такому примеру и воевать сугубо "демократически", то российской армии следовало разбомбить Тбилиси, Батуми, Кутаиси, Поти, всю инфраструктуру страны и вынудить Грузию капитулировать. Но это не "демократический", а варварский способ ведения войны, который широко применяли гитлеровцы и в какой-то мере продолжили американцы и англичане, разбомбив жилые кварталы Дрездена в 1945 году, сбросив атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки. В наши дни то же самое сделал Саакашвили в Цхинвале.
Российские войска воевали не с населением, а с грузинскими войсками и спецподразделениями, обученными американцами. Поэтому нашим солдатам приходилось отражать наступление превосходящих сил противника, предпринимать атаки и преследовать противника, наносить авиационные удары по военным объектам противника, а морякам Черноморского флота - прикрывать морское побережье Абхазии.
В Российской армии, кроме оснащения их современным вооружением и средствами управления, особое внимание желательно обратить на повышение качества оперативной и боевой подготовки. В последние годы было много международных, совместных учений с другими странами. Понятно, они важны с дипломатической точки зрения, как демонстрация позитивных тенденций в сфере межгосударственных отношений. Но вместе с тем надо признать, что эти, как и некоторые другие учения, зачастую носят показной характер, где заранее известны все предстоящие действия. От таких учений, как мне думается, с военной точки зрения немного толку. Кстати, в смысле методики проведения учений в американской армии, где командиры дивизий сами со своими соединениями проводят учения, учиться у них нечему. Если командир сам разрабатывает и проводит учение, все знает за свою и другую сторону, никакой практики в реальном управлении войсками он получить не может. Поэтому маршал Г.К. Жуков называл такие учения баловством.
Надо, чтобы опыт локальных войн и конфликтов (в том числе афганской, чеченской) находил более полное отражение в содержании и методике обучения органов управления и войск. Известно, например по опыту этих войн, какое большое внимание уделялось охране и обороне коммуникаций. Высылались не только разведподразделения и дозоры, но и постоянное боевое охранение и заставы на важнейших маршрутах. Но случай с командующим 58-й армии в Южной Осетии говорит о том, что этот опыт был забыт. Это относится и ко многим другим вопросам, в том числе к использованию беспилотных средств и созданию разведывательно-ударных комплексов.
Сколько у нас было "пиар-выставок", где демонстрировалась новая форма одежды. Но нужной на поле боя, хорошо защищенной и удобной одежды на солдатах и офицерах мы так и не видели. По этому вопросу, нужно, видимо, советоваться прежде всего с имеющими большой опыт солдатами и сержантами.
По итогам августовских событий на Кавказе самое большое удовлетворение вызывает высокая оценка морального духа российских войск, которую дал Президент РФ Д.А. Медведев. Если после всех антиармейских кампаний, дискредитации Победы в Великой Отечественной и вообще военной службы, если после всех акций по осквернению нашего военного прошлого и ратной службы, солдаты и офицеры достойно показали себя на поле боя, то это говорит о том, что запас прочности нравственных основ в обществе и армии, накопленных традициями прежних поколений, еще достаточно велик.
Пример ветеранов, проводимая военно-патриотическая работа все же дает свои результаты. Но надо помнить о том, что на эту нравственную силу, моральный дух тоже существуют своего рода "моточасы", их нельзя без конца эксплуатировать, не возобновляя и постоянно не пополняя ресурса человеческого фактора. Поэтому не только государство, но и общество обязано постоянно заботиться о формировании оборонного сознания граждан, об утверждении идей защиты Отечества, патриотическом воспитании молодежи, всемерно поднимать стимулы и престиж военной службы.
После решительных действий России в Южной Осетии и Абхазии, весь Запад выступил против нас, до сих пор колеблются страны СНГ, и на этом общем фоне еще раз отчетливо высветилась старая истина: при всех обстоятельствах в трудное время у России неизменно остается только два союзника: армия и флот. Давайте еще раз поклонимся и скажем спасибо тем, кто служил и продолжает служить в рядах самых верных людей нашей Родины.