«Толстые» журналы («Знамя», «Новый мир», «Иностранка» и др.) - особая, традиционно-необходимая часть нашей культуры на протяжении двух с лишним столетий. В советское время толстые литературные журналы, и. прежде всего – «Новый мир», были основой литературного процесса, неким центром, вокруг которого крутилась вся литературная жизнь.
На сегодняшний день главная задача этих изданий та же, что и двести лет назад: чтобы литератор не остался без площадки для высказывания, а читатель - без литературы.
Толстый журнал - явление не уникально российское, но нигде, кроме России, оно не имело такого количества дополнительных функций. В царской России в отсутствие других общественных трибун литературный журнал становился протопарламентом, выразителем политических и общественных идей, формировал среду. В послесталинские годы в СССР журналы были каналом "для выпуска пара" - в виде "дозволенной фронды" журналам можно было писать о том, о чем не говорили по ТВ и не писали в "Правде". Журналы были катализаторами перемен в обществе: вспомним хотя бы ждановское постановление "О журналах "Звезда" и "Ленинград"" 1946 года, с которых началась травля писателей и композиторов, или выход "Одного дня Ивана Денисовича" в "Новом мире", ставшего символом оттепели.
Тиражи у всех литературных журналов сейчас очень низкие - в «Новом мире» 7200 экземпляров, у «Октября» и у «Знамени» меньше 5000, у «Дружбы народов» – 3000. По сравнению с тем, что было раньше, это очень мало. Сегодня в большинстве редакций с завистью вспоминают миллионные тиражи в 1980-е годы. Однако нынешнее затворничество имеет свои преимущества. Главред "Октября" Ирина Барметова говорит: "Мы не нужны, нас не замечают? Ну и не надо. Зато мы честны с читателем и с собой, нас не подвергают ни идеологической цензуре, ни рыночной - это уже немало". Этот тезис можно развить: ушли миллионы читателей? - Зато остались самые преданные, настоящие. Мало кто читает? - Зато авторы не должны идти на унизительные компромиссы: упрощать, заигрывать с читателем, "писать понятно и коротко".
На сайте "Журнальный зал", где собраны все интернет-версии журналов, их читает 8 тысяч человек в день, 240 тысяч в месяц, это не так уж и мало.
Как правило, у толстых журналов три основных источника дохода. Основной - подписка, причем не только в России. На них подписаны крупнейшие библиотеки, филфаки и факультеты славистики во всем мире. Второй - государственные субсидии: они составляют, как правило, 20 процентов бюджета журнала. Минсвязи в последние годы дает деньги не вообще на журнал, а на поддержку "социально значимых тем". В провинции толстый журнал зачастую существует полностью на государственный счет - так, например, журнал "Урал" финансируется из бюджета Свердловской области.
Третий источник - собственные средства и частные фонды. Вопреки общему мнению у толстых журналов нет спонсоров или благотворителей. За редким исключением: "Иностранке" помогает фонд Ельцина, "Дружбе народов" - "межгосударственный фонд "Гуманитарное сотрудничество"". Остальные деньги журналы зарабатывают сами. Распространена практика спецномеров: так, "Иностранка" выпускает номера, целиком посвященные литературе той или иной страны,- она же и выкупает часть тиража. Спецномера "Дружбы народов", посвященные литературе Грузии, Прибалтики и Украины, выкупались диаспорами и культурными центрами при посольствах. Журнал "Москва" практикует спецномера, посвященные писательским организациям провинции, которые их и оплачивают.
Главный парадокс толстых журналов сегодня состоит в том, что, несмотря на их "невидимое", подпольное существование, они по-прежнему оказывают важнейшее влияние на литературу и общество в России. Зачастую - самим фактом своего почти мифического существования. Это - уникальный опыт неподцензурного бытия, своего рода альтернатива рыночной культуре. Они доказали свою верность литературе - тем, что пожертвовали славой и комфортом ради того, чтобы заниматься любимым делом. Они в широком смысле отказались от соблазнов современности - еще раз доказав, что литература в России дороже денег. Редкий, почти невозможный в наше время случай. Напечататься в "толстом"- по-прежнему очень престижно даже тиражному автору: это своего рода благословение касты профессионалов, пропуск в большую литературу. Напечатать книгу может сегодня каждый - а напечататься в "Новом мире" или "Знамени", или хотя бы быть отрецензированным - далеко не всякий.
Сейчас толстый литературный журнал – пожалуй, самое оптимальное средство доставить новейшую русскую литературу читателю, живущему далеко от Москвы. Особенно если говорить о читателе немолодом, который не пользуется интернетом. Только из толстых журналов он узнает, что же реально сейчас происходит в прозе, поэзии, литературной критике.
Если представить себе, что исчезли литературные журналы – это окажется самой настоящей культурной катастрофой. Конечно, в первый момент общество этого не почувствует, но для литературы это будет полный крах, потому что исчезнут совершенно необходимые ей жанры. Ну представьте, что останутся одни романы..., а как же очерки, рассказы, эссе?
Центральная городская библиотека выписывает журналы «Новый мир», «Октябрь», «Знамя», «Роман-газету».
Александр Эбонаидзе, главред "Дружбы народов" так отозвался о литературных журналах: "Как человеческому организму нужна крупица серебра, без которой он не мог бы существовать, так и толстые журналы нужны обществу - даже если общество их не замечает - как гарантия от деградации".
В Екатеринбурге прошел первый фестиваль литературных журналов
Текст: Ксения Дубичева/РГ, Екатеринбург
Фото из «Фейсбука» Сергея Костырко. Слева направо: екатеринбургский писатель, депутат свердловской областной думы Евгений Касимов, заместитель главного редактора журнала «Урал» Сергей Беляков, главный редактор журнала «Октябрь» Ирина Барметова, главный редактор журнала «Знамя» , независимый екатеринбургский издатель
В Екатеринбурге на фестивале «Толстяки на Урале» встретились руководители десяти толстых литературных журналов России. Программа представительного собрания — обсудить сложности сегодняшнего бытия «толстяков» — выполнена с лихвой, но вечный вопрос «что делать?» — внятного ответа и на сей раз не получил. Объединенные силы главных редакторов так и не решили вопрос о дальнейшей судьбе «толстяков».
— Некогда могучие борцы сумо, какими изобразили «толстяков» на фестивальных буклетах, давно превратились в дистрофиков, которые заботятся только о том, чтобы не загнуться в Год литературы. Такой сарказм избыточен, — считает главный редактор журнала «Дружба народов» Александр Эбаноидзе.
На круглом столе «Толстые журналы в тощие годы» руководители литературных журналов констатировали катастрофическое падение тиражей. Но для исправления ситуации предлагались методы, словно почерпнутые у гоголевского Манилова.
— Если бы питерским журналам передали зарплату хотя бы одного завалящего, второго состава, игрока «Зенита», то, наверное, этих миллионов евро хватило бы на выпуск журнала до конца столетия, — подсчитывает Александр Казинцев, заместитель главного редактора «Нашего современника». — Мне скажут, что футбол — это зрелище, а толстые журналы никто не читает. Так и футбол не очень смотрят!
Куратор «Журнального зала » Сергей Костырко «на пальцах» объяснил, насколько упали гонорары литераторов:
— В советское время в «Литературном обозрении» платили 400 рублей за лист (25 машинописных страничек или 40 тыс. знаков с пробелами. — Прим. ред.
). Если перевести гонорар в цену булки хлеба, то сейчас эта сумма эквивалентна 2,5 тысячам долларов. Такую оплату труда ни один журнал позволить себе не может. Поэтому сейчас, чтобы получить качественные тексты, редакторы ищут любую мотивировку — кроме финансовой.
Сергей Чупринин руководит «Знаменем» с 1993-го, за это время тираж журнала упал в 400 раз. И причина этого, считает главный редактор, кроется не в качестве литературы, не в эффективности менеджмента, — а в том, что читатель изменился.
— Страна предпочитает писать, а не читать, — констатирует Чупринин. — Когда-то на весь Советский Союз приходилось десять тысяч писателей, членов Союза. Сейчас на сайте Стихи.ру опубликованы тексты 685 712 поэтов. Если бы каждый из них купил хотя бы одну книжку или журнал — какие это были бы тиражи, гонорары и социальный престиж! И особых жертв это не требует: журнал стоит как три чашки кофе или полкило сосисок.
По его мнению, менять сосиски на литературу читатель не торопится из-за миграции из толстых журналов — в телевизор или социальные сети:
— Коротенькие, емкие тексты облегченного восприятия в сетях публикуются мгновенно, а не через четыре месяца, как в «Знамени». Их можно комментировать, удалить, редактировать, — словом, ими можно распоряжаться. Вот в чем дело: сейчас читатель становится распорядителем культурного пространства.
— Читатель и писатель без журнала прожить может, — резюмировал литературный критик Леонид Быков, модератор круглого стола. — А вот литература без журнала не проживет.
Надо заметить, что интереса к «Большой литературе» читатель не утратил. Фестиваль диагностировал дефицит, если не сказать голод, на литературные события в Екатеринбурге. Набитые под завязку залы, где проходили фестивальные мероприятия, не назвать иначе, чем «кошмаром пожарного». Скажем, на творческий вечер поэта Ольги Седаковой набилось зрителей в три раза больше, чем вмещает зал (обошлось без скандала, интеллигентные любители поэзии безропотно простояли в душном зале два часа плечом к плечу). Точно так же «отстояли вахту» в проходах зрительного зала поклонники Вениамина Смехова, готовые терпеть неудобства ради русской поэзии. Так что с точки зрения публики фестиваль, безусловно, удался.
Профессиональные встречи прошли не так гладко. Дело, прежде всего, в принципиально разных финансовых моделях деятельности журналов столичных и провинциальных. Последние существуют исключительно на бюджетной основе, за счет регионального финансирования, объем которого зависит от человеческого фактора, от пристрастий региональных властей. Так, например, содержание журнала «Урал» обходится бюджету Свердловской области в восемь миллионов рублей ежегодно. Кроме того, двумя траншами в этом году и следующем журнал получит дополнительные 4,5 миллиона на повышение гонораров, обеспечение журналами библиотек и т. д.
Основу же финансирования журналов столичных составляют гранты, предоставляющие, если можно так выразиться, большую свободу маневра. Поэтому предложение добиваться твердых государственных гарантий для изданий у столичных «толстяков» понимания не нашло.
В следующем году в Екатеринбурге планируют провести второй фестиваль толстых литературных журналов.
…они и по сей день живы
«Толстые» журналы - это литературные ежемесячники, в которых перед выходом в свет отдельными томами публиковались новинки литературы.В СССР к «толстым» журналам относились «Новый мир», «Октябрь», «Знамя», «Нева», «Москва», «Наш современник», «Дружба народов», «Иностранная литература», «Сибирские огни», «Урал», «Звезда», «Дон», «Волга» в какой-то степени «Юность», хотя она была тоньше остальных. Эти журналы выходили форматом А1. Были и малоформатные «толстые» журналы «Аврора», «Молодая гвардия», «Смена».
«Толстые» журналы не следует путать с остальными. Их в Советском Союзе тоже было не мало: «Работница», «Крестьянка», «Крокодил», «Огонек», «Советский Союз». Выходили они по-разному: раз в месяц или еженедельно.
Существовали журналы по интересам и для разных возрастов: «Вокруг света»,«Юный техник», «Юный натуралист», «Костёр», «Пионер», «Наука и религия», «Наука и жизнь», «Техника молодёжи», «Знание - сила», «Химия и жизнь», «Здоровье», «Спортивные игры», «За рулем», «Журналист».
- «Знамя»
- «Москва»
- «Октябрь»
- «Иностранная литература»
- «Юность»
В «Октябре» были напечатаны повесть «Печальный детектив» В. Астафьева и роман А. Рыбакова «Тяжёлый песок». Появлялись произведения А. Адамовича, Б. Ахмадулиной, Г. Бакланова, Б. Васильева, А. Вознесенского, Ф. Искандера, Ю. Мориц, Ю. Нагибина, В. Маяковского, А. Платонова, С. Есенина, Ю. Олеши, М. Зощенко, М. Пришвина, А. Гайдара, К. Паустовского. Л. Фейхтвангера, В. Бределя, Р. Роллана, А. Барбюса, Т. Драйзера, М. Андерсена-Нексё, Г. Манна.
В «Знамени» были опубликованы «Падение Парижа» И. Эренбурга, «Зоя» М. Алигер, «Сын» П. Антокольского, «Молодая гвардия» А. Фадеева, «В окопах Сталинграда» В. Некрасова, военная проза Гроссмана, Казакевича. В поэтические произведения Б. Пастернака, А. Ахматовой, А. Вознесенского. В первые перестроечные годы «Знамя» вернуло читателю забытые и запрещённые произведения М. Булгакова, Е. Замятина, А. Платонова, напечатало «Воспоминания» А. Сахарова.
В «Неве»
печатались по информации Википедии Д. Гранин, братья Стругацкие, Л. Гумилев, Л. Чуковская, В. Конецкий, В. Каверин, В. Дудинцев, В. Быков.
«Нева» познакомила читателей с «Большим террором» Роберта Конквеста и романом Артура Кестлера «Слепящая тьма».
В «Юности»
печатались В. Аксенов, Д. Рубина, А. Алексин, А. Гладилин, В. Розов, А. Яшин, Н. Тихонов, А. Вознесенский, Б. Окуджава, Б. Ахмадулина.
А. Кузнецов опубликовал свой роман «Бабий яр».
Современные тиражи «Толстых» журналов
«Толстые» журналы в Советском Союзе достать было очень сложно. Подписка на них осуществлялась только по блату (хотя тираж «Юности» превышал три миллиона штук), в киоски «Союзпечати» они если и поступали то в минимальном количестве. В библиотеках имелись лишь в читальных залах. Нынче в России читай — не хочу, подписаться можно на любой, однако тиражи у всех мизерные: в «Новом мире» 7200 экземпляров, у «Октября» и «Знамени» меньше 5000, у «Дружбы народов» – 3000.
)
Константин Парамонов
В 1987 году появились "Дети Арбата" А. Рыбакова и "Белые одежды" М. Дудинцева. И понеслось...
М. Шатров, А. Бек, А. Нуйкин, А. Солженицын, В. Гроссман, В. Тендряков, В. Коротич, В. Шаламов, Ю. Трифонов, В. Войнович...
Имена, слившиеся в неразборчивый гул того времени, сменились в конце восьмидесятых новыми именами - из другой, неслыханной и "несоветской", как мне тогда представлялось, письменности: Юрий Арабов, Дм. Ал. Пригов, Александр Еременко, Тимур Кибиров, Виталий Кальпиди, Иван Жданов, Евгений Попов, Вик. Ерофеев, Нина Искренко, Виктор Топоров...
Тиражи толстых журналов выросли до невиданных размеров.
К примеру, в конце 1988 года тираж "Нового мира" увеличился до 1 595 000 экземпляров, "Нового мира" составляет сегодня - 15 260, "Знамени" - 11 050, "Дружбы народов" - 6 400 и т. д.
Однако, несмотря на предсказания многих критиков, которые предрекали толстым журналам если не смерть, то медленное умирание, журналы не только выжили, их даже стало больше.
"Новый мир"
Издается с января 1925 года.
На знакомой много лет голубенькой обложке майской тетрадки"Нового мира" читатель, не заглядывая внутрь, сможет прочесть обращение к себе и узнать, что:
"В марте этого года академик Сергей Павлович Залыгин, возглавлявший "Новый мир" в течение двенадцати лет, оставил свой пост. Многие памятные всем публикации становились прорывом от политики "гласности" к подлинной свободе слова. Успех журналу принесли публикации ранее запрещенных в СССР книг, таких, как "Доктор Живаго" Бориса Пастернака, "Котлован" Андрея Платонова, "Архипелаг ГУЛАГ" Александра Солженицына. Может возникнуть вопрос: не случится ли так, что с избранием нового главного редактора читатели, продлившие подписку на вторую половину 1998 года, получат под прежней обложкой какое-то иное издание? Опасения эти напрасны. "Новый мир" будет и впредь следовать своему не сегодня избранному направлению, сохраняя традиционную структуру и круг авторов."
Все ясно?
Несомненно.
Номер открывается повестью Виктора Астафьева "Веселый солдат".
Про войну. Поэтому и не смешно. Хотя и весело. Чем дальше мы удаляемся от событий полувековой давности, тем больше узнаем правды о настоящей и неприукрашенной войне.
Проза Владимира Тучкова. "Смерть приходит по Интернету. Описание девяти безнаказанных преступлений, которые были тайно совершены в домах новых русских банкиров". Истории эти, по признанию автора, рассказал ему один скучающий частный детектив на крымском курорте в августе 1997 года.
Финансист Дмитрий, начитавшись русской литературы XIX века и одержимый страстью к власто- и корыстолюбию, подобно отрицательному прототипу барину из Достоевского, Толстого или того пуще - Некрасова, купил участок земли в ста пятидесяти километрах от столицы и построил там роскошный дом с флигелями, псарню, амбар, конюшню и двадцать пять наскоро сколоченных изб. Нанял в окрестных колхозах крепостных людей. С ними заключался договор, отпечатанный на лазерном принтере. Весь уклад жизни в его поместье соответствовал оригиналу середины прошлого века плюс ежегодное вознаграждение работникам - две тысчи долларов на каждого члена семьи. Уже на второй день новой эры в деревне начинается барский беспредел. "Его дикие забавы во многом следовали исторической традиции, вычитанной из великой русской литературы, оказавшей пагубное воздействие на нестандартную психику Дмитрия". Под "дикими забавами" подразумевается и порка провинившихся крестьян, и неограниченное насилие барина и его жены над дворовыми девками, и домашний театр с единственной пьесой "Горе от ума"... Но вот, согласно канонам, наступает Юрьев день. Новый русский барин устраивает народное гульянье: три ведра водки мужикам, два ведра портвейна бабам, песни, пляски. По амбарной книге выкликает мужиков и расплачивается подушно. На следующее утро выясняется, что все крепостные продлили свои договоры еще на год. И года через три у крепостных сформировалось "новое самосознание" и стали они относиться к барину Дмитрию как к отцу родному - строгому, но справедливому...
После такого сюжета документальный очерк Бориса Екимова на схожую тему под названием "Возле старых могил" с цитированием выписок из протокола правления колхоза "Победа Октября" от 7 июля 1997 года воспринимается чуть ли не как пародия на действительность: "...озимая пшеница пропала почти полностью...", "горючего нет...", "просить районную администрацию об отсрочке погашения задолженности"...
Пропустим стихи Эльмиры Котляр и прочтем два рассказа Григория Петрова. Один про болотного попика. Другой, повеселее, - про безработного Шишигина и его жену, которые пошли в цирк...
Стихи Яна Гольцмана.
В рубрике "Далекое - близкое" - продолжение публикации фрагментов из дневников литературного критика, публициста и культуролога Александра Васильевича Дедкова (1934-1994). "Обессоленное время" - довольно скучное повествование о жизни писателя в советское время.
В рубрике "Публикации и сообщения" - очередные главы книги Виталия Шенталинского "Рабы свободы". В частности "Осколки серебряного века" посвящены добросовестному анализу взаимоотношений философа Бердяева с советской властью.
Любители литературной критики пускай насладятся исследованиями М. Бутова и Д. Бака или хотя бы ознакомятся с их размышлениями над двумя современными образцами "сверхповествования", коими являются "Александрийский квартет" англичанина Лоренса Даррела и лагерная сага нашего соотечественника Евгения Федорова.
В моей любимой с некоторых пор рубрике "Рецензии и обзоры" опубликованы:
рецензия Дмитрия Бавильского на роман Олега Ермакова "Транссибирская пастораль";
рецензия Ольги Ивановой на хорошую книгу стихов "Небо в субтитрах" поэтессы Юлии Скородумовой.
Виталий Кальпиди скоро прочтет рецензию на свой поэтический сборник "Ресницы", написанную его земляком Владимиром Абашевым. Утешит ли это его? Ведь премия Аполлона Григорьева оказалась в руках его собрата по цеху...
Заканчивается номер списком лауреатов премий литературных журналов за 1997 год. И ниже, в рамочке, - "Из летописи "Нового мира": 70 лет назад в # 5 за 1928 год началась публикация второй части "Жизни Клима Самгина" Максима Горького.
"Наш современник"
На обложке журнала - его эмблема, изображение главного символа гражданского несмирения - памятник Минину и Пожарскому. Напомню, что главный редактор журнала - Станислав Куняев. Тираж издания - 14 000 экз., что немало.
Майский номер открывается стихами участника войны Виктора Кочеткова и продолжается второй книгой романа Михаила Алексеева "Мой Сталинград". Автору на днях исполнилось восемьдесят лет.
Александр Кузнецов тоже написал про войну. Но про войну недавнюю, чеченскую, в которой участвовал. На фото - человек в черном одеянии.
Опять нас предали, ребята! / Опять мы бросили своих. / Швырнув за плечи автоматы, / давай помянем на троих!
Война окончена. Ее забыли, / Как забывает все моя страна. / Кто генералом стал, кого убили, / Кто пропил натощак все ордена. /
Подборка стихов Глеба Горбовского. Продолжение романа Эрнста Сафонова "Выйти из круга" начинается с фразы: "Авдонин возвратился из райисполкома домой в одиннадцатом часу, и хотя время было позднее - тут же, следом, с большой сумкой в руках появился тесть". Окончание в следующем номере.
Поэт Юрий Беличенко - полковник запаса. Член Союза писателей России. Подборка из трех стихотворений называется "Прощальный снег".
Следующий автор рубрики - главный редактор "Нашего современника" Станислав Куняев. Соло под названием "Измена. Трусость. Обман": "Сегодня, подводя итоги перестройки, мы понимаем, что руководящая прослойка Советского Союза оказалась не в силах противостоять катастрофе, потому что всегда состояла из двух скрытно враждующих лагерей - русского национального и прозападного русофобского."
"Из нашей почты" - любимая рубрика журнала. Несколько цитат из писем читателей под общим заголовком "В победу надо верить!".
"...Оказывет ли "ихнее" телевидение пагубное влияние? К сожалению, да."
"...Я не смогла досмотреть, дотерпеть до конца фильм А. Кончаловского "Курочка Ряба". Гнусная пародия на крестьянскую жизнь... Большое вам спасибо за работу."
"...Вот только мы с женой после 93-го телевизор из дома выкинули - и наши семеро детей, слава Богу, в свободное время все-таки читают, а не пялятся в экран."
"...Растлители спешат, все нахальнее лезут в душу. Сванидзе, Познер, Таратута, Гусман... Имя им - легион."
"...Я редактор многотиражной газеты "Огнеупор" крупного огнеупорного завода. Печатаю практически в каждом номере обзоры печати (очень часто по материалам "Нашего современника"), чтобы яснее было читателям, куда идет страна..."
"Дружба народов".
Главный редактор журнала - Александр Эбаноидзе. Тираж - 6 400 экз. Основан в марте 1939 года.
Ольга Седакова: "Памяти поэта" открывает майскую тетрадь "Дружбы народов".
"Как сразу услышит читатель, образцом стиха для этой вещи стало ахматовское "Путем всея земли"; услышит он и цветаевские обороты. Мне хотелось, чтобы эти две российские Музы участвовали в посвященных памяти Бродского стихах..."
Забвения мак, / поминания мед, /кто первым уйдет, / пусть с собой и берет
туда, где, как сестры, / встречает прибой, / где небо, где остров, / где: Спи, дорогой!
Проза Максима Гуреева "Тайнозритель" повествует о больничной мученице Феофании. Интерьер - больница, церковь, осень.
Подборка стихов Дмитрия Тонконогова "Зима, весна и светопреломленье".
Анатолий Приставкин. "Синдром пьяного сердца. Встречи на винной дороге".
Джузеппе Унгаретти (1888-1970) - один из создателей итальянской поэтической школы герметизма. Публикация его ранних стихов в переводе Андрея Графова.
Из дневников и рабочих тетрадей Юрия Трифонова, которые он начал вести в 1934 году, когда ему было девять лет. Запись от 3 сентября 1937 года: "Лес рубят, щепки летят..."
Рахимджан Каримов, "Мигранты".
Очень познавательный материал, называется "Русская дуэль". Написал Владислав Петров. Замечательную работу проделал этот человек. В его исследовании более или менее подробно рассматривается история поединков на Руси с 941 года. Мы можем узнать, например, что в Россию поединок в форме западноевропейской дуэли пришел во второй половине XVII века, когда в Москве появилась Немецкая слобода, жителями которой были выходцы едва ли не со всей Европы... Кстати, одна из последних дуэлей произошла в 1996 году на Черной речке - на том самом месте, где стрелялись Пушкин с Дантесом. И палили друг в друга не какие-то новые русские из "калашниковых", а решавшие вопрос чести вполне интеллигентные люди - из допотопных пистолетов...
Владимир Познер в своей реплике задает вопрос: "Мы не рабы?". Сам же и отвечает.
Мирослав Попович из Киева назвал свой материал так: "Мифология и реальность украинского Возрождения". Все правильно.
Наталья Иванова, ведущая рубрики "Годовые кольца", продолжает свой разговор о журнально-газетных изданиях прошедшего десятилетия.
На страницах периодики затянулось обсуждение персоны питерского писателя Александра Мелихова, подарившего миру "Роман с простатитом" и себя.
В "Книжном развале" Владимир Леонович препарирует поэзию Александра Межирова, Валерий Липневич - Яна Гольцмана и его творчество, Александр Зорин - роман-хронику Владимира Ерохина "Вожделенное отечество".
Светлана Алексиевич после публикации ее книги о Чернобыле зовет читателей на поиски вечного человека.
Воспоминания Льва Аннинского посвящены событиям полувековой давности - о подпольной работе в школе, создании КПМ (Коммунистической партии молодежи) и репрессиях, последовавших вслед за этим.
"Молодая гвардия"
Основан в 1922 году. Тираж 6 000 экз. Главный редактор Александр Кротов. Вместо "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!" сейчас титульный лист венчает другое классическое изречение: "Россия, Русь! Храни себя, храни!" Рядом - портрет Достоевского. На обороте титула, в правом нижнем углу новый логотип издания: "Русский журнал Молодая Гвардия".
Перейдем сразу к письмам читателей, где они становятся писателями и пишут о сути коммунизма: "... это вовсе не воплощение стремления к справедливости. Это один из вариантов древней иудейской идеи Земного Рая (на их языке - Гаолам габа)."
На их языке...
Так значит, все-таки коммунисты изобрели свой язык.
Из другого письма мы узнаем больше. Снова проклятые империалисты поднимают головы. Очень много сведений о новых типах оружия массового поражения. Например, "нелетальное оружие" - ослепляющее, оглушающее, опьяняющее, иссушающее, а также - наводняющее и землесотрясающее.
Покончим с письмами. Ответим лучше на вопрос, который задает нам поэт Юрий Никонычев:
О чем ты думаешь, товарищ, / Порой ночною за столом?/ Огни кочующих пожарищ / Ревут в просторе мировом.
Пускай отвечает ему другой поэт - Евгений Юшин:
Телега - под снегом,/ Мужик - за столом. / - Поедем?/ - Поедем! / А путь не знаком.
Роман "Неведомая Россия" пролистаем, заглянув в конец: "Его машина вылетела на полосу встречного движения и взорвалась..."
От геополитических проблем, описываемых в статье Виктора Илюхина, слипаются глаза. Пусть поднимет веки повествование Юрия Воробьевского про язычников, тамплиеров и графа Калиостро.
«Наша русская литература (вся в целом) имеет в числе многих своеобразных черт одну, чрезвычайно отличающую ее от западноевропейской. Эта черта - значительное распространение так называемых толстых журналов», - отмечал в 1912 г. библиограф Н.А. Ульянов в предисловии к составленному им «Указателю журнальной литературы». То, что толстый журнал - тип периодики, вызванный к жизни своеобразными условиями России, играет особую роль именно в русской журналистике, отмечали все, кто писал о развитии системы прессы в стране .
Общими характеристиками толстого журнала являются:
· совокупность тем, находящихся в сфере внимания к журналу;
· объем (300-500 страниц) .
Все три области интересов находятся в журнальном номере в соотношении, определяемом своеобразием исторического периода и состоянием читательской аудитории. На первый план возможен выход любой из трех областей, последствием вытеснения остальных на второй план. Подобное явление наблюдается при исследовании истории толстого журнала в России.
В XIX - начале XX в. в европейской прессе журналы имели специализированный характер, - разделялись по отраслям наук. Они рассчитывали не на широкий круг интеллигентных людей, а на своего специфического читателя. Тип подобных изданий - обозрение - состоящее из коротких статей. Каждый номер представляет собой законченное целое, без продолжающихся к нему публикаций.
В России с ее огромными территориями, при отсутствии хороших путей сообщения и ограниченном количестве книг журнал становился источником художественной литературы, сведений о злободневных событиях и сообщений о достижениях науки. «За 7-10 рублей, - пишет Н. А. Ульянов, - получает подписчик 12 толстых книжек, в которых опытная редакция преподносит читателю самый разнообразный материал для удовлетворения его любознательности. Журнал до некоторой степени удовлетворяет острую, особенно для провинции острую, потребность - следить за умственной жизнью всего человечества. Внес подписную плату и на целый год обеспечен в этом отношении статьями своего журнала».
Большую роль в журнале играли печатавшиеся с продолжением романы, обширные научные и критические статьи, что создавало у читателя «эффект ожидания» следующего номера, возможную годовую подписку на него.
Полная характеристика толстого журнала как типа издания содержится в статье Д. Е. Максимова, опубликованной в 1930 г. в сборнике «Из прошлого русской журналистики». Автор статьи не только показал причины появления толстого журнала в системе русской журналистики, но и выделил основные типообразующие черты данного издания. Противоречие между потребностями интеллигенции и отсутствием в провинции необходимых книг «было разрешено созданием формы толстого журнала, позволяющей совместить в одной книге своего рода научную энциклопедию, литературно-художественный сборник и политическую газету», - точно заметил Д. Е. Максимов.
Толстый журнал почти целый век был господствующим в системе русской журналистики типом периодического издания.
В начале XX в. самым старым из толстых журналов был «Вестник Европы». В 1915 г., во время Первой мировой войны, журнал отметил свое 50-летие.
Основанный в 1802 году выдающимся историком, крупнейшим русским литератором эпохи сентиментализма Николаем Михайловичем Карамзиным и профессором Московского государственного университета, историком Михаилом Трофимовичем Каченовским журнал историко-политических наук «Вестник Европы» был закрыт в 1830 годы . В 1866 году пять профессоров Петербургского государственного университета, вынужденных уйти в отставку из-за несогласия с политикой правительства в области образования, - русский историк, публицист и редактор М.М. Стасюлевич; русский историк-юрист К.Д. Кавелин; русский литературовед, этнограф, академик Петербургской Академии наук (1898), вице-президент АН (1904) А.Н. Пыпин; русский юрист-правовед, выдающийся адвокат, польский публицист, критик и историк польской литературы, общественный деятель В.Д. Спасович; профессор Б.И. Утин - выпустили в свет новый журнал в Петербурге.
«Мы восстановили имя карамзинского журнала в 1866 г., когда исполнилось 100-летие со дня рождения Карамзина, желая тем самым почтить его память», - писал «Вестник Европы» впоследствии .
Выходил «Вестник Европы» в Петербурге с марта 1866 г. по март 1918 г., ежемесячно, в 1866-1867 гг. - 4 раза в год, стал первым классическим толстым изданием в России. Первые два года «В. Е.» был научным историческим журналом. Помимо научных статей и исторической беллетристики, на его страницах печатались хроника и библиография. В 1868 году содержание «Вестника» было расширено за счет включения отделов внутренней и внешней политики.
Имея цель знакомить читателя с жизнью Европы, перепечатывая выписки из 12 европейских газет, «Вестник Европы» очень быстро приобрел характерные для последующих толстых журналов разделы: беллетристику и критику, политический и научный. Данью времени стало также появление на страницах толстого журнала цветных рисунков и репродукций, рекламы и объявлений. Объявления о новых книгах, о подписке на журналы традиционно помещались на обложках таких изданий. Но «Вестник Европы» в 1910-е годы начинает публиковать и другую рекламу: швейных машинок, женского белья и т.д. Это давало журналу материальные средства, так как тираж был невысоким, и денег от подписки не хватало .
Профессиональные интересы многолетнего издателя М.Т. Каченовского вывели на первый план научные отделы. «Вестник Европы» под новой редакцией значительно расширил круг тем журнала, стал внимательнее относиться к общественной проблематике и пытался, расширив хроникальный отдел, преодолеть ту медлительность и громоздкость, в которой упрекали журналы критики. Но довести начатые преобразования до конца не удалось. Этому помешала начавшаяся Первая мировая война и революции 1917 г. В начале 1918-го журнал был закрыт.
Так появился не только «журнал обычного русского типа», как его называли современники, но и его разновидность - «энциклопедический толстый журнал». Наиболее полное выражение он получил в издании известного русского книгопродавца и издателя Александра Филипповича Смирдина под редакцией Осипа-Юлиана Ивановича Сенковского «Библиотека для чтения». При создании «Библиотеки…» ориентиром служила парижская «Bibliotheque Universelle» (универсальная библиотека), но, как почти всегда случалось в России, европейский образец претерпел значительную трансформацию, превратившись в журнал «обычного русского типа». «Московский телеграф», «Телескоп», «Библиотека для чтения» являлись энциклопедическими журналами. Они делали акцент на просвещении своих читателей, знакомили их с достижениями научной мысли. «Энциклопедический журнал до известной степени разрывал сословные рамки журналистики. Это был журнал обо всем и для всех, не только для узкого круга образованного дворянства, столичного по преимуществу».
Классическими толстыми изданиями были и знаменитые оппозиционные журналы «Современник» (1836 г.) и «Отечественные записки» (1820 г.) Н.А. Некрасова и М.Е. Салтыкова-Щедрина. Они выходили в эпоху политических страстей, что вынуждала редакторов сокращать научную часть журнала до минимума, сосредотачивая всё внимание читателя на внутреннюю политику страны. Область художественной литературы также резко теряла свою значимость. Тип журнала, созданный «Современником» и «Отечественными записками», Д.Е. Максимов и Б.И. Есин назвали публицистическим. В таком журнале на первый план выходит политическая газета, материалы которой печатаются в публицистических отделах, существовавших во всех толстых журналах: «Внутреннее обозрение», «Иностранное обозрение», «Провинциальное обозрение», «Из общественной жизни» и др. Своеобразный жанр обозрения давал возможность рассказать о событиях, произошедших за месяц, прокомментировать их и выразить свое отношение к происходящему. Обозрение в журнале представляло собой небольшие статьи, касающиеся основных событий месяца. Темы этих статей выносились в подзаголовок. Так, например, в 8-м номере «Вестника Европы» за 1909 г. «Внутреннее обозрение» состояло из следующих статей: «Несбывшиеся ожидания», «“Оппозиция его Величества” и официозная печать», «Умеренно-реакционная программа», «Приостановка газеты “Слово”». Даже литературная критика очень часто принимала вид обозрения.
В аналитических обзорах и отделах хроники толстого журнала имела место его идеологическая программа, направление. «Журналистика, преследуя, главным образом, общественно-воспитательные цели, - пишет Д.Е. Максимов, - естественно, выдвигала на первый план обозрения и статьи, а к беллетристике относилась как к неизбежной уступке несерьезному читателю. Поэтому небеллетристическим отделам (особенно политическому обозрению) отводилось много места». Для русского толстого журнала, особенно для его публицистической разновидности, характерно особое отношение к беллетристике. В журнале «помещенные в нем художественные произведения воспринимаются читателем в первую очередь как взгляды самого журнала и только во вторую как индивидуальные мнения авторов, обладающих тем или иным мировоззрением. Литературная личность писателя, участвующего в идеологически определившемся органе, помогает осмыслить и подпирает собой не столько отдельные части журнала (статью, стихотворение и проч.), сколько весь журнал в целом».
Тип толстого журнала активно диктовал свои требования к литературному материалу, помещенному в номере. Только отобранные редактором произведения могли быть опубликованы на его страницах. В свою очередь, журнальный контекст или скрытая критика придавали произведению новые оттенки, чаще не предусмотренные писателем. «Известно, что в традиционной русской журналистике публицистического типа, - продолжает свою мысль Д.Е. Максимов, - каждый крепко сколоченный в идеологическом отношении орган до некоторой степени обезличивает помещенный в нем материал, приобретающий в нем особую функцию сравнительно с той, которая была бы свойственна этому материалу вне журнала. Материал, включенный в журнал, теряет индивидуальные оттенки и повертывается к читателю своей суммарной, типологической стороной как в идеологическом, так отчасти и в эстетическом отношении».
Соотношение разных отделов толстого журнала - беллетристики, политики, научности номера - определяют его характер и позволяют отнести к энциклопедическому, публицистическому или литературному подтипу .
«Обычный русский тип» журнала, приспособленный к своеобразным условиям России, являющийся привычным для интересующегося читателя, часто диктовал свои условия редакциям журналов. Так, например, возрожденный в 1866 г. «Вестник Европы» был задуман по типу английских трехмесячников, но уже к концу второго года издания он вынужден был стать ежемесячником «обычного русского типа», так как читателя выход журнала один раз в три месяца не устраивал.
В 1892 г. - журнал «Мир божий», задуманный как издание «для юношества и самообразования». Во второй половине 90-х годов он превратился в общественно-политическое и литературное издание того же «обычного русского типа».
Журнал «Жизнь», созданный как журнал для семейного чтения, «Образование», первоначально называвшееся «Женское образование», и некоторые другие, возникшие в 90-х годах XIX в., неизбежно трансформировались в традиционные толстые издания.
Факторы, влияющие на реорганизацию становления новых журналов, их направлений:
· требования читателей (желание увидеть журнал таким, каким аудитория привыкла его читать);
· требования обобщения в освещении статей, развернутых комментариев.
Оба эти фактора и есть то, к чему был так хорошо приспособлен толстый журнал.
Конец XIX - начало XX вв. - развитие газет. Журналы постепенно отодвигаются с лидирующей позиции в системе прессы. Журнал «Современная жизнь» в 1906 г. писал, что толстые журналы «слишком медлительны и слишком громоздки, чтобы в острые периоды общественной жизни быть главными руслами идейных течений. Правда, их солидность, основательность в разработке задач времени куда выше приемов легкомысленной прессы. Но когда центр тяжести интересов не в теоретическом, а в практическом творчестве, пока нет вольного или невольного затишья, реакции - эта солидность мало помогает им» .
Основной упрек толстому журналу - медлительность и громоздкость. Но были и другие причины падения престижа изданий такого типа.
Рост грамотности населения, меняющаяся политическая сторона жизни людей привели к значительному увеличению читательской аудитории, которую интересовал более широкий круг не только общественных, но и научных и культурных проблем. Толстый журнал при всей его универсальности не удовлетворял возрастающим требованиям читателей. Значительно повысился интерес к научным проблемам. За счёт этого журналы вновь стали энциклопедическими на некоторое время. Но значительная дифференциация наук, интерес к естественнонаучным дисциплинам - математике, химии, медицине и т.п. - вызвали к жизни большое количество специализированных изданий для подготовленных читателей и научно-популярных для интересующихся. «Вестник знания», «Вестник и библиотека для самообразования», «Знание для всех», «Вокруг света», «Природа и люди» в XX в. в полной мере решали энциклопедические задачи.
Возникновение новых литературных течений и школ, вызвавших большой общественный резонанс и обострение литературной борьбы, повлияли на толстый журнал. Для решения сложных эстетических вопросов больше подошли появившиеся в самом конце XIX в. «журналы-манифесты», «Мир искусства», «Новый путь», «Весы» и др. Художественные произведения начали печататься в альманахах, выпускавшихся многочисленными издательствами. Сборники издательств «Знание», «Шиповник», «Северные цветы», «Скорпион» и многих других давали возможность показать свое творчество без идеологической направленности, привнесенной направлением журнала. Однако это не означает, что толстые журналы остались без хорошей беллетристики, после революции 1905-1907 гг. многие русские писатели снова вернулись в солидные, читаемые интеллигенцией издания, даже попытались придать им преимущественно литературный характер. Уходят из толстого журнала театральные и художественные рецензии: развитие театра и изобразительного искусства, усложнение эстетических споров и в этих областях способствуют формированию специальных изданий - театральных, художественных, музыкальных и т.д. .
Несмотря на все разговоры о смерти толстого журнала, он не исчез, а еще раз доказал жизнеспособность «обычного русского» издания в качественно изменившейся системе журналистики. «Современная жизнь» оказалась права: отошедший в тень в период общественных потрясений толстый журнал вновь занял свое место в период затишья реакции, когда настало время углубленного анализа пережитых революционных бурь: журнал этого типа еще раз доказал, что именно он наилучшим образом приспособлен для такой работы.
Классическому типу толстого журнала в XX в. остались верны «Вестник Европы», «Русское богатство», «Русская мысль», «Мир божий», «Современный мир» и другие издания, но под влиянием общественных потребностей они вынуждены были изменяться.
Журнал «Новое литературное обозрение» также имеет особое содержание от номера к номеру. Его структура, состоящая из выявления проблем по теории литературы, историко-литературные труды (история литературы в России, ее связь с Западом), статьи, рецензии, интервью, эссе по проблемам советской и постсоветской литературной жизни, - раскрывает «НЛО» как «толстый журнал». Разнообразие тем, обсуждений, публицистики, в целом, дает возможность сказать о постепенном выведении книжных серий издательства из структуры его одноименного толстого журнала.